Раскраска фотограф: Раскраски Фотограф

Профессиональный фотограф, фотохудожник Олег Ванилар : Ручная раскраска фотографий

У многих , наверное, в памяти следующий сюжет: по деревне ездит старенький «москвич» с двумя умельцами — фотографом и художником, которые за небольшую плату превращают старые чёрно-белые фотографии в цветные, разрисовывая их акварелью, масляными красками и разными соусами. Особенно охотно их услугами пользовались вдовы — глядишь, на старой фотографии старику новый костюмчик справят, всего цена то — рупь.

Сейчас подобное искусство, конечно, ушло в прошлое, хотя компьютерная раскраска черно-белых изображений довольно распространена, особенно в рекламе (вспомнить хотя бы фильм «Унесённые ветром», а также многие современные видео клипы). Но ручная раскраска несет совсем другую эстетику и является неким «мостиком» между чёрно-белой и цветной аналоговой фотографией.

Сама раскраска имеет два аспекта — технический и художественный, каждый из которых требует одновременно и щепетильности и абстрактного мышления.

Вообще, способов ручной раскраски фотографий множество: от масляных красок, которые делают фотографию особенно похожей на живопись, до фирменных анилиновых красителей, которые используются в цветной фотографии для ретуши снимков.

У них у всех есть свои изобразительные плюсы, но и минусы тоже значительны : масляные, а также гуашевые и акварельные краски видны на поверхности снимка, особенно на отсвет, поэтому сразу вылезают «уши» художника. Анилиновые красители на отсвет не видны, т.к. они проникают вглубь эмульсии, но у них слабое воспроизводство и стабильность результатов в связи с тем, что, нанеся на фотографию анилин, его ни смыть, ни вытравить уже ничем невозможно, поэтому испортить отпечаток, особенно начинающим в этом деле, проще простого.

Из всевозможных видов раскраски этих недостатков практически лишен самый тривиальный способ — раскраска фломастерами. Именно техника такой раскраски и будет рассмотрена ниже.

Сначала нужно выбрать участок фотографии и цвет для него.

Если контраст фотографии высок и высока максимальная оптическая плотность, то раскрашивать нужно сухую фотографию, четко прорисовывая границы «цветного участка». Затем тампоном, смоченным в воде, раскрашенное изображение растирается до получения полностью однородного тона. Главное условие — не вылезти за границы раскраски. Яркость цвета в этом случае должна быть высокой и соответствовать общему контрасту снимка.

Если же фотография полутоновая, мягкая, то здесь техника раскраски немного другая. Отпечаток сначала размачивается в воде, затем с эмульсии снимаются все остатки воды салфеткой или тампоном. Раскрашивать нужно довольно быстро, т.к. фотография сохнет в среднем от 5 до15 минут. От границ раскрашиваемого участка нужно отступать приблизительно 1 мм, потому что фломастер по влажной эмульсии будет немного «плыть». При достижении максимальной однородности тона фотография снова бросается в воду, но уже под струю воды или душ, т.к. в противном случае раскраска расползется за границы раскрашиваемого участка.

Поблекнув в воде, раскраска будет тем более пастельной, чем дольше ее отмывать (в конце концов, ее можно смыть совсем, а затем повторить все заново).

Получив нужную степень яркости, фотографию быстро вынимают, снимают салфеткой остатки воды с эмульсии и окончательно сушат. На высохшем отпечатке фломастер не бликует на поверхности и сохраняется очень долго. Раскрашивать можно и несколькими цветами одновременно, но всегда лучше потренироваться на бракованной фотографии.

Если изображение для раскраски очень маленькое, то фломастеры сначала наносят на стекло или на обратную сторону бракованной полиэтиленовой фотобумаги. Затем тонкой влажной беличьей кисточкой снимают краску с этой «палитры», и наносят на фотобумагу. Техника раскраски та же.

С художественной точки зрения нужно учитывать, что раскрашивается не всякое изображение (и далеко не везде раскраска уж так необходима). Очень трудно или почти невозможно раскрасить однородный светлый предмет, допустим белую рубашку или сделать голубым небо. Зато «чемпионом» по раскраске является изображение джинсовой ткани. И не каждый цвет ложится на фотоэмульсию одинаково хорошо. Лучше всего — жёлтый, хуже всего фиолетовый, который даже на влажную эмульсию ложится полосами. Во избежание полос лучше использовать не совсем новые фломастеры, которые рисуют не так сочно.

Теперь о художественном аспекте дела. Как уже говорилось выше, не всякая фотография вообще нуждается в раскраске. Но некоторые только с помощью локального цветного участка приобретают выразительность и законченный вид. Для усиления зрительского восприятия, как правило, раскрашивают одну-две детали кадра. В портрете, например, очень хорошо смотрится раскраска зрачков глаз и губ (здесь главное не переборщить с яркостью тона).В пейзаже неплохо раскрасить листья у дерева на первом плане (причем можно не все).

Раскрашивая изображения людей, следует помнить, что лучше сделать цветной одежду и оставить чёрно-белым тело, чем наоборот, т.к. подобрать оптимальный для глаза цвет тела практически невозможно.

Особенных эффектов в раскраске можно добиться в сочетании с вирированием фотографий, монтажом, соляризацией и точечной печатью.

Раскраска и крашенка. Рена Гвоздева

Не только в России, но и за рубежом у этого явления до сих пор нет определенного названия: раскраска, крашенка, фотография с элементами живописи, — также неопределенны и границы этого явления, не исследована его история.

Раскраска сопровождает фотографию на протяжении всех ста шестидесяти лет ее истории. В ХХ веке она стала самостоятельным явлением искусства. В произведениях Раушенберга и Ф.Бэкона, Н.Заборова и Э.Булатова, В.Ходасевич раскраска (живопись по фотографии) постепенно поглощает фотографию, делает ее основой нового рукотворного изображения. Фотографии как основе художественных, и в особенности живописных образов, посвящены отдельные исследования (Кока, Розенблюма и др.), но выставка «Сто лет крашеной фотографии в России 1840-e 1950-е гг. из собрания М.Голосовского» отсылает нас к истокам этого явления, практически не освещенным в литературе.

Попытаемся восполнить этот пробел, опираясь на архивные источники и сами раскрашеные фотографии, как представленные на выставке из частного собрания М.Голосовского, так и хранящиеся в государственных и частных собраниях в России. Наш текст посвящен портретной фотографии, как наиболее многочисленному и известному зрителю явлению раскрашеной фотографии. Мы надеемся на продолжение исследования истории русской раскрашеной фотографии других жанров.

Впервые доработка фотоизображений вручную, с помощью кисти и красок, появляется уже на ранних даггеротипах. Раскраска приближала новые, непривычные изображения к широко распространенному, любимому публикой жанру портретной миниатюры. Над произведением трудились двое, фотограф и живописец, иногда обе роли исполнялись одним мастером. Появление ранней раскраски в России в 1840-х годах обращает наше внимание на личность первых фотографов (и первых художников по фотографии): кем они были? Фотография первых десятилетий была уделом интеллигентных людей, чаще всего с техническим образованием.

Отставные офицеры технических войск, инженеры, физики, химики, — любители технических новшеств, страстно уверенные в прогрессе и… обделенные художественным даром. Девятнадцатый век — век примата техники и естественных наук, был также и веком художественного творчества, развития дилетантского театра, литературы, живописи. Мне могут возразить, что дилетантизм в искусстве развивался и в семнадцатом, и в восемнадцатом веке, но тогда он имел совершенно иные масштабы.

Если же говорить собственно о русской ситуации, то именно в девятнадцатом веке «европеизация» культуры стала повсеместной, и культурные занятия, творчество стали категориями национальной ментальности «высокой культуры» (пользуясь бахтинской типологией культур). Классическое образование (и университет, и технические институты — после курса гимназии и реального училища) помимо профессиональных знаний расширяли кругозор, воспитывали зрительную культуру и литературный вкус.

Собственно девятнадцатый век дал России широкий круг воспитанных зрителей, среду для появления новых имен художников, новых направлений в живописи (передвижников, реалистов). Отметим, что эти направления в живописи пополнялись авторами не только из стен Академии Художеств, но и из любительских студий, и просто любителями-самоучками. Классическим примером прихода воспитанного зрителя в искусство является биография художника Федотова, офицера, вышедшего в отставку и занявшегося профессионально живописью. (Многие из его коллег, выходя в те же годы в отставку, начинали заниматься фотографией. Она была средством выражения для воспитанных и образованных людей.) Напомним, что живопись Федотова в 1840-х годах, близкая голландской жанровой картине, находила зрительскую поддержку на выставках именно благодаря достоверности, на ней все было «как в жизни». Феномен реалистичности привлекал и художника, и его зрителей. Некоторые из них по достоинству оценили фотографическую камеру, дававшую возможность изобразить то, что видел их «зрительский» глаз самостоятельно, не прибегая к помощи живописца. В этом обращении зрителей к фотоаппарату и в Западной Европе, и в России художники увидели опасность вытеснения живописи фотографией (о чем свидетельствуют и переписка художников, и воспоминания современников — Мастера искусства об искусстве, т.4 — 19 в., — М., 1969). Это же обращение зрителей к фотоаппарату породило в среде критиков и историков искусства устойчивое убеждение во вторичности фотографии — в большинстве своем снимки напоминали уже виденные образцы живописи, причем не лучшего свойства. И все-таки заметим, что фотография давала образованным зрителям возможность к самовыражению, расширяла пространство изображаемого мира и приближала фотографию к образцам уже существующей художественной культуры.

Как даггеротип, раскрашенный масляной краской становился пограничным явлением между живописью профессиональной и любительским искусством. Раскраска придавала новому виду изображения стиль уже существующего явления - миниатюры, делая дагерротип привычным, а потому ценимым, естественным предметом среди прочих мелочей в гостиной большого дома. Присутствие в раскрашенной фотографии фотографической достоверности и живописной выразительности — рецепт общественного признания нового вида портретов.

Для владельца (а тем более владелицы) гостиной, наполненной портретами родственников, друзей и знакомых техника изображения была важна лишь настолько, насколько точен, узнаваем был портрет. Происхождение многих расписных фотопортретов из дворянских архивов (например, в собрании Голосовского из архива Тютчевых), говорит о вытеснении многочисленных портретных миниатюр крашенками, и широком распространении последних.

Элементы живописи поверх фотографий были и «расцвечиванием», раскраской черно-белой картинки, и первой ретушью, скрывавшей технические изъяны изображения. Судя по ранним портретам из собрания Голосовского («Портрет неизвестного военного с ребенком», 1850-е гг., «Семейный портрет», 1860-е гг. - все из архива семьи Тютчевых), живопись по снимку не только «проявляет» нежный отпечаток мокрого коллодиона, но и сглаживает «резкости»: контрастное освещение лица, ломкие складки и замятости на одежде.

Живопись по фото — ретушь, идеализирующая модели; она подчеркивает выразительность глаз и детали костюма, украшения и прически. Цвет лиц на крашенках свеж, дети румяны, барышни в соответствии с модой того времени бледны, а у мужчин щеки оливкового цвета. Краски личного письма портретов не соответствуют реальности, но продолжают колористический ряд миниатюр, и, сквозь столетия — линию Фаюмского портрета — мемориального изображения лиц для потомков. Вероятно, к 1860-м фотография становится подспорьем в работе академических портретистов, роль фотографа сводится к роли техника, ассистента при создании портрета.

Так в мастерской Деньера в Санкт-Петербурге в 1850-х работает студент Академии Художеств Крамской, вначале ретушером, а потом и живописцем по фотографиям. И спустя десять лет мы застаем ККрамского модным портретистом Санкт-Петербурга, не отказывающимся от любви к фотографии, но проповедующим одухотворенность живописи, важность образного, творческого начала художника в портрете.

В истории других ателье упоминание (для заказчиков) новой техники «фотография» имеет магическое значение: в мастерскую обращаются за живописным изображением по (с) фотографии, более достоверным, чем портрет у среднего живописца. На выставке «Сто лет русской раскрашенной фотографии » представлен «Портрет молодой дамы», 1870-х годов из мастерской «Л.Бюло, фотографические портреты масляными красками, Москва». Платье дамы «для приемов при дворе» с элементами униформы фрейлины, строгая прическа, ваза с цветами и драпировки, - все свидетельствуют о ее высокородии и состоятельности. Лицо, обращенное к зрителю, изящная опора о край подставки с цветами, легкий изгиб корпуса и сумеречный колорит напоминают романтические парадные портреты того же времени. Этот мемориальный портрет запечатлел и заказчицу, подобно живописным изображениям ее предков, и факт ее выезда ко двору — фотография сохранила свое документальное, свидетельское значение. Также в «Женском портрете» ателье Левицкого и «Портрете девушки с баранками» неизвестного автора (коллекция Голосовского) мастерство художника-миниатюриста является важнейшим. Тонкая цветовая гамма акварели, точечная манера личного письма и удлиненные мазки живописи фона напоминают живопись пастелью эпохи рококо и утонченную вышивку шелком. Стилизация художником под произведения других эпох позволяет фотографии войти в круг драгоценных предметов быта. Такой снимок занимает достойное место в интерьере гостиной модерна, сочетаясь с произведениями искусства разных времен и народов. Раскраска играет роль своеобразной рамы для фотографии.

Прослеживая историю крашеных портретов вплоть до 1890-1900-х годов, отметим, что фотография очень часто является только контурной основой, заменяющей крепкий академический рисунок для художника. Судя по антикварным салонам Санкт-Петербурга 1996-99 годов, очень часто портреты этого времени, особенно ростовые и больше натуральной величины, написаны на фотобумаге по отпечатку. Они выполнены акварелью, тушью, углем, карандашом, но в основе — альбуминовый, платиновый, бромсеребряный отпечатки. Часто даже рецензия профессионалов на эти изображения не отмечает их фотографической природы, что тем более позволяет нам с уверенностью говорить о широком распространении, привычности этого вида изображения.

Продолжая линию раскраски — произведения «высокой культуры» отметим ее официальный характер в России 20 века. «Артистка ГАБТ О.С.Буденная-Михайлова», между 1934 1937-м гг., — цветовая идеализация образа на фотографии: румяные щечки, алые губы, длинные нарисованные ресницы — наделение портрета атрибутами красавицы, а «кисейный», переливчатый зеленовато-розовый фон — перенос образа из реальности в утопическое пространство «прекрасного сна». Данный портрет находился на доске почета ГАБТ, он знакомил зрителей с личностью «передовой артистки», и, с другой стороны, задавал им особое идиллическое отношение к ней.

Раскраска, предназначенная для тиражирования, становилась идеологическим инструментом. Примером тому «Портрет И.С.Сталина» (фотограф И.Шагин, художник В.Семенов, после 1945 года): этот портрет был широко известен во всем мире, в СССР он расходился миллионными тиражами. Везде он аннотировался как фотография, но именно живопись художника, сгладившая оспины лица «вождя народов», придавшая ему здоровый румянец и золотистый «божественный» оттенок кожи — живопись формировала образ. Но зритель доверял фотографии, фотографическая основа рождала уверенность в правдивости изображения.

В середине 20 века раскраска по фотографии стала неотъемлемой частью полиграфического процесса многоцветной печати. Распространение изображений в России этого периода — занятие сугубо идеологическое, официальное. Означает ли это, что раскраска осталась явлением официальной культуры? Да, но официальная культура этого времени, адаптированная для понимания широких масс зрителей, не была «высокой культурой» (в бахтинском понимании), соответственно и раскраска не была миниатюрой, «живописным портретом по фотографии», она стала крашенкой, наследуя крашенкам ярмарок 19 века, явлению «низовой культуры».

Уже в 1860-х годах фотографы-любители, путешественники создают изображения «типов народов Российской Империи». Мокрый коллодион, не самая удачная техника для работы в полевых условиях, подчас оставлял едва заметное напоминание о красочном образе, виденном в натуре. Раскраска по отпечатку наполняла изображение достоверностью, маслянистая поверхность красок питала слабый отпечаток жизненными силами. Фотографическая серия Букаря «Народы Дона и Поволжья» — наиболее известное произведение этого круга (собрание НБ России, Спб). Живопись плотно покрывает фотографию, создавая плоскостное и декоративное изображение. Новое произведение стало не только цветной оболочкой воспоминания фотографа-путешественника, но приблизилось к стилю костюмов изображенных на фотографии.

Это их яркие и плотные одежды, такие же плотные, как масляная краска, яркие, как нелепые сочетания цветов на фотографии. Если бы не уверенность в принадлежности и исполнителя, и заказчиков произведений Букаря к «высокой культуре», серию «Народы Дона и Поволжья» вполне можно было бы принять за произведение народной «низовой», карнавальной культуры.

Но уже архивные сведения 1880-х годов о провинциальных фотографах «из мещан, купцов, крестьян» позволяют говорить о снижении «образовательного» ценза как среди исполнителей, так и среди заказчиков фотографии. Фотограф, записанный «мещанином г.Царицын», мог обнаружиться странствующим по ярмаркам где-нибудь под Харьковом или в Варшаве. Превращение фотографии в ярмарочное развлечение «для широкой публики» сопровождалось и изменением стиля, зависящего от вкусов заказчика. «Ярмарочные» крашенки, особенно из южных районов России и с Украины, отличаются крикливой яркостью плотных «цветных нашлепок» обеэжиренного масла на месте костюмов снимающихся. Остаются лица, задник фона, дощатый пол павильона, а то и земля ярмарочного поля на фотографии, но костюм, вазы с цветами — уже написаны. Фотография и раскраска расслаиваются, превращаясь в крашенку, где фотографическая достоверность и цветность легко разнимаются, могут быть прочитаны как самостоятельные сюжеты.

Фотография — из жанра серьезного, эпического повествования о снимающемся лице, крашенка — ярмарочная, веселая история, генетически связанная с народным представлением о празднике, хороводе. Крашенка безлична, детали одежды, интерьера всего лишь часть орнаментальной красоты ее строя. Крашенка — проявление народного творчества, его цветной(= живой) жизни. Благодаря этому родству ярмарочная фотография-крашенка естественно входит в интерьер деревенского дома с расписными сундуками и расшитыми полотенцами, прялками и такими же, как она сама, яркими и не-реалистическими образами на иконах.

Подобно «ярмарочной» фотографии в 1880-1910-х получает развитие фотография так называемого «солдатского» круга. Войсковая среда обеих столиц и крупных гарнизонных центров по всей России была местом производства памятных портретов солдат. Это не были фотографии для личных дел служащих (кроме личных дел офицерского состава и преступников в полиции этой практики еще не существовало), «солдатские фотографии» — сувениры об окончании службы, старинный аналог современных дембельских альбомов. Для создания этих фотографий очень часто использовались расписные задники с отверстиями для головы снимающегося. «Взятие крепости Дербент и храбрый солдат …(фамилия вписывалась уже на отпечатке) на своем верном коне … (кличка также вписывается)», «Рядовой … на память о прохождении службы в Гвардейском… полку… 18.. год» — подобные надписи на снимках дают представление о сюжетах росписи для фотографии: план крепости среди гор, вид города с изображениями известнейших памятников, двор военной части со зданиями казарм и далеким пейзажем над крышами.

Мастера использовали яркие анилиновые красители, гуашь, обезжиренные пигменты масляных красок. По сравнению с фотографиями «высокой культуры», другой набор изобразительных средств, более плотный, более «масляный» и «мясистый». Яркие кроющие краски на снимках «солдатского» круга покрывают одежду и атрибуты застывших перед камерой фигур, превращают мундиры в облачение сказочных воинов. Лихо закрученные пририсованные усы, сабли, шпоры (даже у пехотинцев) — элементы идеального образа вояки. Крашенка народная позволяла создать зримый идеал с чертами конкретного человека, передать, «протранслировать» культурный код героя современным носителям культуры, перевести древний образ на современ ный язык, сделать его близким, узнаваемым, благодаря узнаванию родственника (друга, свояка) на фотографии.

Раскрашивание черно-белых фотографий в советское время в официальной культуре, как мы уже показали выше, имело иной смысл, но народная крашенка несла прежний заряд. Тому подтверждение обилие крашеных портретов родственников в деревенских домах советского времени. Это стало своеобразным бизнесом для провинциальных фотографов, отправлявшихся летом из города по деревням на заработок — переснимать старые маленькие фотографии на большой формат и раскрашивать их анилиновыми красителями, удовлетворяя желание заказчиков превратить разрозненные портреты родственников в семейный пантеон. В «новых» крашенках образ также распадался на две составляющие, документальную основу, часто очень неважного качества, и анилиновую розово-голубую идиллию, напоминающую по колориту церковные росписи 19 века, возводящую изображенных в ранг небожителей. Стиль увеличенных фотографий с анилиновой покраской был воспринят китч-культурой массовых изготовителей иконок и портретов индийских (популярных в 1970-е годы в СССР) актеров, и позднее стал снова языком «высокого искусства» в исполнении Бориса Михайлова и художников киевской школы.

Книжка-раскраска для фотографа, 66 страниц

Книжка-раскраска для фотографа

• Текстурированная льняная обложка
• На обороте каждой иллюстрации изображена история, стоящая за ней — плотная бумага 80 фунтов, чтобы вы могли отображать свои цветные иллюстрации, когда закончите
• 8,5″ x 6,0″ — достаточно маленький, чтобы поместиться в сумочку или сумку для путешествий  
• 30 отдельных иллюстраций
• 66 страниц
• Напечатано в Пенсильвании, США
• Ограниченное издание

Вы только что завершили утреннюю фотопрогулку в старой части центра города и видите небольшой уютный магазин через дорогу. На первый взгляд кажется, что это кафе, но вывеска над дверью гласит: «Редкие и интересные книги». Вы подходите и медленно толкаете тяжелую деревянную и стеклянную дверь, над которой звенит колокольчик, когда вы входите. Вы медленно входите в затемненный интерьер и замечаете состаренные деревянные полки, красивые вольфрамовые абажуры и несметное количество потертых книг, которые покрывают стены от пола до потолка.

Доброглазый старик приветствует вас из-за прилавка из темного дерева слева.

«Добрый день. Заходите. Чем я могу вам помочь?», — приветливо спрашивает он.

«Я просто хочу немного осмотреться», — отвечаете вы, пытаясь звучать так же вежливо и дружелюбно, как он.

«Держите сколько хотите», — говорит он. «А если тебе что-нибудь понадобится, просто скажи Уискерсу», — говорит он со смешком, указывая на полусонного кота, лежащего на кожаном стуле в углу.

Затем он поворачивается и исчезает в темных нишах магазина, за высокими книжными полками. Вы направляетесь в лабиринт, медленно блуждая по узким проходам, ваши глаза бегают по названиям книг прошлых эпох. Сотни, нет, тысячи фолиантов, в каждом из которых есть что рассказать, чему поучить, чему поучить мудрость.

Одна книга особенно бросается в глаза. Обложка темно-синяя, и покрыта интересными рисунками. Вы осторожно достаете его с полки и держите в руках. Обложка из тонкого льна явно была напечатана с любовью кем-то, кто знал свое дело.

«Раскраска фотографа» , там написано. Заинтригованный, вы быстро пролистываете его, чтобы увидеть, что внутри. Ваши глаза мгновенно наполняются видениями тонких, замысловатых иллюстраций. Камеры, объективы, коробки с пленкой, карты и многое другое.

Минуточку. Это заслуживает более пристального внимания.

Вы перелистываете назад и начинаете медленно, страница за страницей, просматривать.

Об этой книге За следует Почему книжка-раскраска о фотографии? , а затем Советы по раскрашиванию.

Дальше начинается самое интересное… 30 индивидуально созданных иллюстраций, специально созданных для раскрашивания терпеливым и прилежным любителем фотографии. На оборотной стороне каждой иллюстрации есть история, по-разному описывающая источник вдохновения, значение или процесс создания дизайна.

Вы замечаете большое разнообразие сюжетов, так или иначе связанных с непреходящим искусством фотографии. Каждая страница перфорирована по внутреннему краю, что позволяет аккуратно удалить ее до или даже после окрашивания. Книга идеального размера, чтобы носить ее с собой в сумке в автобусе, в путешествии или держать дома на рабочем столе.

Вы закрываете глаза и ненадолго представляете себе десятки часов расслабляющего раскрашивания, которые вы могли бы сделать с этой маленькой книжкой. Это идеально — вы получите это.

Вы ищете старика, но его нигде нет. Во вспышке блеска вы тихонько кричите: «Усы!»

Вы слышите приглушенный смешок в нескольких рядах, и старик медленно выходит из лабиринта и возвращается за прилавок.