Фото как вид искусства: Фотография как вид искусства. — Photographer

Фотография как вид искусства. — Photographer

Искусство – это творческое отражение, воспроизведение действительности в художественных образах. Во время зарождения фотографии в эстетике господствовало мнение о том, что искусством может быть лишь рукотворное произведение.     Изображение же действительности, полученное с помощью технических физико-химических методов, не могло даже претендовать на подобный статус. И хотя уже первые фотографы, тяготевшие к художественности изображения, проявляли немалую композиционную изобретательность для отображения реальности (порой изменяя её до неузнаваемости), в систему общественных ценностей и приоритетов в роли одной из муз фотография долго не вписывалась.     В первые годы после своего возникновения фотография была отнесена общественным мнением и специалистами из разных областей культуры к числу забавных безделушек. Фотография этого периода не обладала ещё ни документальностью, ни информативностью, ни свободой световых решений и находок, т. е. ни одной из тех особенностей, которые сегодня теория рассматривает как определяющие для фотографии. Развитие фотографии во многом определяли общественные потребности. Возникновение газетной индустрии направило фотографию в русло репортажности. В то время, когда на основе фотографии появились первые «движущиеся картинки» (кино), сам фотоснимок представлял собой скромное документальное свидетельство, уступая в выразительности и изысканности живописи и графике. Вокруг фотографии постоянно возникали теоретические споры: можно ли сравнивать фотографию с живописью в плане художественной ценности? Не является ли фотография вырождающейся живописью, для которой техника заменяет мастерство художника? Но это не более чем противопоставление двух явлений художественной жизни, двух видов искусства, явно тяготеющих друг к другу и взаимодействующих между собой. Фотография освободила живопись от утилитарной функции — изобразительной фиксации факта, что ещё в эпоху Возрождения было одной из важнейших задач живописи. Можно сказать, что этим фотография помогла развитию живописи, способствовала полному выявлению её неповторимой специфики. Но и фотография многое вобрала в себя из многовекового опыта развития изобразительного искусства. Само видение мира «в кадре» есть наследие живописи. Рамка картины есть первая раскадровка действительности в истории культуры. Ракурс и построение перспективы, умение зрителя «прочесть» фотографию как плоскостное изображение объёмного пространства — всё это составляет великое культурное наследие, доставшееся фотографии от живописи. Влияние живописи на фотографию огромно. При этом задача фотографии двузначна: с одной стороны, как можно более полно отделиться от живописи и определить свои собственные границы, с другой — наиболее полно освоить на собственной основе художественный опыт живописи. Фотография не бесстрастное зеркало мира, художник в фотоискусстве способен выразить своё личное отношение к запечатляемому на снимке явлению через ракурс съёмки, распределение света, умение правильно выбрать момент съёмки и т. д. Фотохудожник не менее активен по отношению к эстетически осваиваемому объекту, чем художник в любом другом виде искусства. Фотообраз, как правило,- изоочерк. Жизненные факты в фотографии почти без дополнительной обработки и изменений перенесены из сферы деятельности в сферу художественную. Голый факт можно отнести к сфере информативной, но его художественная интерпретация уже будет явлением другого порядка. И именно эстетическое отношение фотографа к снимаемому факту определяет конечный результат и эффект снимка.     Рассматривая фотографию с художественной стороны, необходимо остановиться на её документалистской природе. Фотография включает в себя и художественный портрет современника, и сиюминутные пресс-фото (документ), и фоторепортажи. Разумеется, нельзя от каждого служебного информационного снимка требовать высокого искусства, но и нельзя в каждом высокохудожественном произведении видеть только видеоинформацию и фотодокумент. Документализм, подлинность, реальность — это главное в фотографии. В этом коренном её свойстве кроется причина глобального влияния фотографии на современную культуру.     Фотоискусство предполагает наличие фотографа-художника.

новый вид искусства. Джон Жарковский

Журнал «Субьектив» 1/1995

Сокращенная версия статьи из журнала «Диалог-США» 1/1977 год.

 

 

В последнее десятилетие довольно значительная часть причастных к искусству людей неожиданно стала рассматривать фотографию не только как регистрацию голых фактов, но и как способ самовыражения художника. А ведь, примерно, с микеланджеловских времен это самовыражение творца именно и служило лакмусовой бумажкой, отличавшей искусство от всего остального. Новая точка зрения породила интерес и углубила наше понимание фотографии. Интерес этот разгорелся с такой силой, что работы сошедших со сцены фотографов коллекционеры приобретают сейчас по ценам, которые всего лишь десять лет назад показались бы баснословными. Даже ныне здравствующие старые мастера, в особенности те, кому сейчас больше семидесяти лет, сталкиваются с огромным спросом на подписанные ими отпечатки.

Самое удивительное во всем этом, возможно, то, что ждать пробуждения интереса пришлось так долго. С того дня, как в 1839 году Луи Жак Манде Дагер ознакомил мир с первыми дагеротипами, все соглашались, что фотография — чудесное изобретение, но никто, кажется, не высказал глубоких мыслей о том, что же она с собой несет. Те немногие, которые попытались осмыслить роль фотографии в контексте истории, впоследствии, вероятно, стыдились своих слов. Художник Дералаш якобы воскликнул: «Отныне живопись умерла», после чего вернулся в студию писать картины. Бодлер заявил, что фотография пригодна лишь для репродуцирования произведений настоящего искусства, а затем заказал свой портрет фотографу Каржа. Историк фотографии не может не поражаться скудности и поверхностности суждений, которыми передовые умы удостаивали этот переломный момент в истории изобразительного искусства. Вспомните, как откликнулся Генри Адамс на динамо-машину, а Эрнест Хемингуэй на автомобиль — а ведь то были чисто технические, прикладные изобретения, несравнимые с фотографией, в принципе изменившей наш взгляд на прожитое и память о нем.

Однако отсутствие удовлетворительного осмысления фотографии не следует, думается, объяснять высокомерием и предрассудками интеллектуальной элиты того времени, скорее, оно свидетельствует о том, что вопрос этот очень труден и однозначного ответа на него до сих пор никто не нашел. Фотографию пытались истолковать метафорически, заимствуя сравнения то из живописи, то из литературы, но все эти попытки оказались несостоятельными.

Фотография — это определенный способ получения изображений, и поэтому естественной выглядит попытка сравнить его с другими подобными способами более древнего происхождения, в частности, с живописью, имеющей за собой заслуженную многовековую историю. При этом сравнении без труда выяснилось, чем живопись не только отличается от фотографии, но и в некоторых отношениях и превосходит последнюю. Основными были в этих рассуждениях два пункта: во-первых, живописец может создать свою картину, синтезируя в ней тысячи отдельных впечатлений и воспоминаний, сочетая игру воображения с испытанными приемами; работа же фотографа по природе своей не синтез, а анализ и почти целиком строится на одном впечатлении, произведенном на фотографа объектом. Во-вторых, живопись — труднейшее искусство, а фотография — сравнительно легкое занятие.

На мой взгляд, оба утверждения правильны. Особенность фотографии в том и заключается, что она дает не составленное из многих компонентов, но абсолютно цельное изображение: фотоаппарат вырезает определенный объем пространства в определенном отрезке времени. Благодаря этой своей особенности фотография позволяет нам рассматривать, изучать и делать открытия, но оказывается малопригодной для создания картин, рожденных нашим воображением. Что касается второго пункта, то, конечно, живописи труднее научиться, чем фотографии, хотя и та и другая значительно легче, чем это представляется людям, не имевшим с ними дела.

Впрочем, вопрос о легкости фотографирования нуждается в уточнении. Самое простое ремесло можно, совершенствуясь, довести до пределов мастерства. Научиться грамотно фотографировать может каждый. Но работы, содержащие элемент неожиданности, определенное изящество, остроумные находки и подлинную оригинальность рождаются не случайно, а постоянно только у фотографов, обладающих талантом и целиком посвятивших себя своему призванию. Они осваивали фотографию с такой же легкостью (или с таким же трудом), как и легион любителей и трудолюбивых бездарностей, но оказалось, что они имеют к ней особую склонность и особый дар.

Кроме живописи, фотографию принято сравнивать с речью. С этой точки зрения, фотоснимок можно рассматривать как некоторый эквивалент слова, предложения или абзаца. Соединение снимков в определенной последовательности становится как бы подобием рассказа, очерка или стихотворения. Самые известные примеры осуществления этой идеи можно отыскать в переплетенных комплектах иллюстрированных журналов, процветавших четверть века назад, начиная с середины тридцатых годов. О журнале «Лайф», самом известном и самом лучшем среди изданий этого типа, мы до сих пор вспоминаем с благодарным восхищением. Но, напрягая память, мы, думается, вспоминаем в первую очередь не целые фотоочерки, а отдельные выдающиеся снимки. Идея последовательности оправдывала себя лишь на уровне примитивных замыслов, озаглавленных «День Жокея» или что-нибудь в этом роде, где с самого начала было ясно, что повествования, по сути, никакого не будет. Там же, где сюжет усложнялся, ведущую роль начинали играть подписи, а сами фотографии в конце концов становились просто иллюстрациями к тексту.

Суть урока, преподанного нам иллюстрированными журналами, заключается в том, что изобразительное искусство не мыслит силлогизмами. Фотоснимок может натолкнуть на мысль, но не может излагать и доказывать философские или политические тезисы. Он показывает только внешний вид.

Фотография — это совсем не литература

Полагают, что многие фотомастера подсознательно рассматривают свое искусство как род бессловесной литературы, но упор здесь нужно делать на прилагательном «бессловесной». Иначе говоря, утверждение, что фотография должна стремиться выполнять функции слова, еще дальше от истины, чем утверждение, что она должна следовать примеру живописи.

Ведущие фотографы, думается, выделят в качестве наиболее ценных для творческого воображения особенностей фотографии именно те, которые давно уже позволяют причислять фотографию к искусству даже с традиционной точки зрения: быстрота действия и непревзойденная способность точно улавливать наиболее сложные, конкретные, индивидуальные и мимолетные зрительские впечатления. Легкость создания фотоснимков приводит к важному результату: фотограф может выявить, мысленно оценить и запечатлеть десяток или сотню зрительных образов за время, которое художник — барбизонец тратил на создание одного эскиза. Дело тут не в создании бесконечного потока изображений — мир и без того накопил столько картин, что уже не может уделять всем им необходимое внимание, — дело в возможности полнее и разностороннее использовать увлекательные особенности видения нашего зрения и выяснить, насколько обозрим через его окошко мир.

Независимость сюжета.

Неизбежная медлительность живописи, правду говоря, так сковывала художника, что он не мог свободно откликаться на все впечатления жизни: творческую энергию приходилось беречь и накапливать, чтобы расходовать ее, проверяя каждый свой шаг, на тот замысел, который казался многообещающим. Это способствовало появлению концепции «сюжета»: картины делились соответственно ограниченному числу «сюжетов», и художник работал в избранном направлении, лишь пытаясь так или иначе улучшить сюжетное решение. Поэтому почти все искусствоведы исходят из предположения, что сюжет существует независимо от картины и даже до ее появления на свет. Предполагается, что художник берет сюжет и затем что-то с ним проделывает, как-то оформляет его — в соответствии со своим восприятием или манерой. Такой подход, когда-то весьма удобный, совершенно не соответствует действительности творческого процесса в любом искусстве; в особенности неприложимо это к фотографии, в которой все усилия фотохудожника как раз и направлены на то, чтобы определить, в чем же сюжет заключается.

Это следует понимать не метафорически, а буквально. Сюжет — это не человеческая фигура, не комната, не очертания и графическая весомость освещенного окна на темном фоне, сюжет — это все эти элементы кадра, уловленные в их одновременном взаимоотношении.

Интуитивно принимаемому решению нажать на спуск предшествует тысяча предварительных решений, начиная с общих (и весьма важных) решений — например, должен ли фотограф остаться дома или поехать в Чичен-Ицу, и кончая частными (и весьма важными) решениями — например, не лучше ли немного согнуть колени и отклониться влево на десять сантиметров? Если полученный негатив окажется достойным внимания, нужно будет вспомнить, какой была обстановка в момент съемки: насколько сумрачным, ярким или радостным было освещение, насколько гладкой или зернистой казалась фактура, какие узоры и контрасты образовали линии, объемы и поверхности. Нельзя по-разному высказать одно и то же. Изменение формы есть и изменение содержания.

Это справедливо для каждого искусства в целом. Но фотография вдобавок отличается невероятным богатством возможностей, число которых все растет и растет с усовершенствованием техники процесса. Большинство фотографов, обучавшихся своему делу в сравнительно неторопливые времена фотоаппарата со штативом, впали в состояние близкое к панике при появлении малоформатных камер. Даже старинный фотоаппарат предлагал достаточно богатый ассортимент возможностей, но с появлением «Лейки» исчезло, казалось, само понятие невозможного, голова кружилась, глаза разбегались от возникшего изобилия вариантов. Однако современные фотомастера научились справляться с многовариантностью малоформатной камеры и пользоваться ею целенаправленно.

Использовать фотографию для нахождения сюжетного решения, а не как прибор для фотографирования случайных явлений — дело нелегкое даже при наилучшем стечении обстоятельств. Оно в особенности затруднительно для профессионального фото- графа, который, как правило, работает на заказчика, твердо уверенного в том что уж он-то заранее знает сюжет заказа. Не случайно, вероятно, взгляд на фотографию как на искусство стал крепнуть одновременно с ослаблением способности фотографии служить средством заработка, то есть быть профессией. Еще предыдущее поколение смотрело на фотографию как на таинственную профессию, которой занимались похожие на алхимиков люди с пожелтевшими ногтями, щурившиеся от яркого света и источавшие запахи фотолаборатории. Нанимали этих людей примерно так, как в старину нанимали писцов, чтобы те оформляли документы по указанию заказчика. Можно, конечно, было чуть-чуть переиначить слова заказчика, чтобы согласовать их со своим пониманием или стилем, но самостоятельность свою следовало скрывать, так как заработки фотографа держались на всеобщей уверенности в том, что уж фотография никогда не лжет, хотя что именно под этими словами подразумевается не уточнялось. В действительности в каждой ситуации миллионы возможных фотографических истин, большей частью противоречивых и всегда недосказанных.

В фотографии, как и в художественной литературе, мы дошли до понимания того, что не боги горшки обжигают, и теперь остается понять более сложную вещь: почему все-таки одни фотографируют лучше и осмысленнее, чем другие? Выбирая произведения, которым мы собираемся уделить полное внимание, мы отдадим предпочтение уму и подлинной оригинальности перед броскими эффектами, хитроумными уловками или глубокомысленными претензиями. Впрочем, грань, отделяющая одно от другого, далеко не всегда очевидна.

Некоторые современные художники, начавшие с живописи, а в недавнее время пробовавшие свои силы и в других, не изобразительных видах искусства быстро поняли, как хорошо фотографический процесс приспособлен для регистрации бесконечного разнообразия фактов человеческого бытия. Такие художники, учившиеся у Марселя Дюшана, Жана Тингели и других тому, что художественное творчество не обязательно должно быть связано с тонкой и кропотливой работой, быстро сообразили, что фотоснимок может быть произведением искусства и не блистая красотой форм.

Вероятно, многие действительно сомневаются, допустимо ли в художественном творчестве пользоваться механическими устройствами, в особенности такими хитроумными, как современный фотоаппарат. Наш традиционный подход к искусству не возбраняет зачислять в эту категорию произведения ручной работы; недаром легче написать стихотворение «Парень с мотыгой», чем » Парень на тракторе». Ручная работа, как это ни парадоксально звучит, представляется нам, в особенности тому, кто мало сталкивается с ней, теснее связанной с областью духа, чем работа с помощью механизмов.

Искусствоведы и критики видят в искусстве деятельность человеческого духа, а не плоти. Вероятно, они правы. Стоя на прочном, сухом возвышении и глядя на предательскую трясину, в которой в поте лица трудятся художники, мы яснее видим общую картину и судим о ней беспристрастнее. Матисс оценивал вещи в понятиях линейных ритмов и цветовой гаммы, но мы храним память о нем как о художнике Божьей милостью, отражавшем вечные ценности бытия.

Лучшие фотографы пришли к выводу, что произведение фотоискусства это просто-напросто мастерски исполненная фотография. Подобно мольеровскому Журдену, в зрелом возрасте узнавшему к своему восхищению, что он всю жизнь говорил прозой, фотография на протяжении последнего поколения фотографов догадалась, что от рождения обладает чудесным даром, сулящим ей славное будущее. Талантливые фотографы поняли, что фотография помогает нам увидеть, осознать и показать те аспекты жизни, которые до сих пор мы не могли ни лицезреть, ни отобразить. С этой точки зрения будущее фотографии представляется исключительно увлекательным, и ее мастерам мало дела до того, что мир в целом еще до конца не понял, какое прекрасное искусство попало в руки к фотографу.

Фотография как художественная форма

Традиционные искусства, особенно живопись, долгое время стремились к мечте о мимесисе, к «совершенному» воспроизведению природы. Плиний Старший рассказывает в своей «Естественной истории», что в V веке до нашей эры греку Зевксису удалось обмануть глаза птиц, которые спустились, чтобы клевать нарисованный им виноград.

Когда в 1839 году француз Луи Дагер представил в Париже так называемый дагерротип, первый процесс, который на основе первоначальной работы Жозефа Ньепса позволил получить фотографии на полированной серебряной поверхности, мечта о создании образ, который был бы истинным «двойником» мира, наконец стал реальностью.

От эпохи Просвещения к современным движениям: быстрый технический прогресс, применение нового изобретения в различных областях (таких как «художественная» фотография или захват движения с помощью стробоскопической фотографии и кинематографии) вместе с промышленным производством камер полностью преобразовать отношение широкой публики к изображениям. Вскоре появился новый профессионал, фотограф, который унаследовал различные социальные функции, которые до сих пор культивировались художником, такие как создание портретов и видов городов, поселков и пейзажей или иллюстрация новостей и отчетов. Однако, хотя фотография считалась бесспорным техническим достижением, ее художественная значимость долгое время ставилась под сомнение. Фотография как художественная форма — понятие, формализовавшееся в XX веке.

Одной из величайших ловушек фотографии с самого начала была способность камеры воспроизводить видимое. Если живопись веками стремилась точно копировать видимый мир, то фотография одним махом разрушила это утверждение, доведя его до невероятных степеней точности. Живопись тогда пошла по другому пути. Но это оскорбление дорого обошлось фотографии: от того, что художники десятилетиями презирали ее, до того, что она превратилась в простую функцию копирования.

Теперь гораздо яснее, что фотография — это не мимесис и не факсимиле реальности, а техника и искусство, способные интерпретировать реальность вплоть до ее разрушения. Ричард Аведон однажды сказал: «Все фотографии точны, но ни одна из них не соответствует действительности».

Существовало два взгляда на фотографию: с одной стороны, техническое мастерство, а с другой, способность создать изображение, которое дает нам другой взгляд на мир. Когда они объединяются, мы создаем художественную графику, таким образом, видя Фотография как художественная форма.

Сначала считалось, что фотография просто воспроизводит «реальность, как она есть», а живопись показывала ее «такой, какой она видится», но вскоре выяснилось, что это различие было довольно ложным. Фотообъектив никогда не был беспристрастным глазом; Ранние портреты Надара или уличные сцены Эжена Атже, например, уже отражали безошибочно личный взгляд.

Художественная фотография , в дополнение к своему эстетическому предложению, ставит ряд экзистенциальных вопросов. Если это не удастся, то это будет лишь еще один образ, который только увидят и забудут. Нынешнее развитие и распространение фотографии создали общество, привыкшее видеть, а не наблюдать и анализировать окружающие нас изображения.

В фотографии, как и во всяком искусстве, важна концепция, идея, что работа что-то передает нам, что существует согласованность между ее элементами и тем, что она пытается через них передать. Такое видение фотографии родом из шестидесятых, когда художников больше интересовали ее концепции и содержание, чем материальное создание самой работы.

^{Эллиотт Эрвитт (Париж, Франция, 1989)}

Например, есть люди, которые используют фотографию для выражения своих эмоций. Многие из этих фотографий, возможно, не очень привлекательны эстетически или технически (например, Дайан Арбус и ее «фрики»), но они преподносят нам очень мощную концепцию, с такой силой, что им удается затмить эстетические недостатки изображения. С другой стороны, мы находим изображения, сделанные художественными фотографами, которые настолько прекрасны, что становятся искусством сами по себе, эстетическим видением и совершенным исполнением при съемке. В любом случае, оба являются представлением Фотография как художественная форма.

Фотограф творит. Но одним из самых глубоких и загадочных поступков человека-фотографа, который придает ему роль центральной фигуры в этой истории, является его способность выбирать. Если выбирает камера, выбирает фотограф. Его решения влияют на результат на всех уровнях. Во-первых, потому что надо выбрать тему. Почему одни предпочитают выходить на улицу, а другие фотографируют товары в студии? Но он выбирает и инструмент, и это не фотоаппарат в жанре, а конкретный фотоаппарат или даже набор фотомашин.

Были также художники, которые смогли увидеть важность фотографии как документального средства, такие как Мэтью Б. Брэди, который, возглавляя команду из примерно двадцати фотографов, задокументировал Гражданскую войну в США (1861-65) от Юнионистов. сторона. Брэди, который во главе группы из примерно двадцати фотографов документировал Гражданскую войну в США (1861-65) со стороны юнионистов.

Фотография сразу же вызвала интерес рабочего класса. Появление в 1888 году камеры Kodak Джорджа Истмана, первой камеры с гибким целлулоидным валиком, помогло, благодаря своей низкой стоимости и простоте использования, «демократизировать» фотосъемку.

В 1902 году Альфред Стиглиц, Эдвард Стайхен и Элвин Лэнгдон Коберн создали движение Photo-Secession, которое опубликовало основополагающую публикацию Camera Work и открыло галерею с целью защиты концепции медиума, основанной на индивидуальном самовыражении. художника. Для Пола Стрэнда в работе Штиглица машина использовалась не для «эксплуатации и унижения человеческих существ, а как инструмент, чтобы вернуть в их жизнь то, что созрело для ума и освежило дух».

Стрэнд был фундаментальной частью прямой фотографии, движения, которое стремилось дистанцироваться от художественного украшения, чтобы создавать изображения, способные двигаться, не прибегая к «трюкам» манипулирования изображениями.

С другой стороны, сюрреалисты и дадаисты, стремившиеся исследовать возможности фотографии и кино, стремились постичь нечто за пределами реального. Ироничные, чувственные и загадочные образы Ман Рэя или Доры Маар, а также коллажи из фотографий и иллюстраций Ханны Хёх или Рауля Хаусмана предлагали видения, вызывающие бессознательное, импульсивное и инстинктивное.

Таким образом, фотография была отделена от требований реальности, чтобы войти в сказочный, мысленный мир. Подобный дух вдохновлял «субъективную фотографию» группы Fotoform, созданной в Германии в 1949 году, которая в своем стремлении дистанцироваться от документа даже призывала к фотографической абстракции.

Кино, хотя и более позднее изобретение, получило статус искусства раньше фотографии, когда в 1911 году итальянский журналист Риччиотто Канудо опубликовал знаменитый «Манифест семи искусств». Со временем фотография заняла восьмую позицию в этом рейтинге. К счастью, такие пионеры, как шотландец Дэвид Октавиус Хилл, рано увидели художественные возможности новой среды.

_{Робер Дуано, «Поцелуй у отеля де Виль», 1950 (вероятно, самая популярная постановочная фотография)}

Мы уже говорили, что фотография приходит не извне, а изнутри. Но следует также учитывать, что мы имеем дело с симбиотическим кругом, где внешняя и внутренняя реальность, физическое обстоятельство, делающее возможной фотографию, и потребности человека, которому необходимо выразить их через камеру, сходятся, чередуясь друг с другом.

Примером этого является популярная фотография поцелуя Робера Дуано. Это выглядит как чрезвычайно совершенная сцена: естественная, романтическая, случайная. Это стало очень популярной фотографией, одной из самых тиражируемых фотографий 20-го века, тиражом более 40 000 экземпляров.

Изображение стало только газетным документом до середины 1980-х годов, когда тысячи копий фотографии были напечатаны и распространены в формате плаката. Затем фотография стала известна во всем мире, став иконой романтизма, приписываемого французской столице. Но затем возник спор и о том, был ли момент, запечатленный Дуано, запланированным или естественным.

В 1990-х годах пара и женщина утверждали, что являются сфотографированными объектами, и требовали гонораров за использование своего изображения. Чтобы выйти из правового положения, автору пришлось признаться, что на самом деле это была пара актеров, которым он заплатил за имитацию поцелуя перед его камерой.

Реальность, которую фотографируют, может быть создана или существовать; не будет никакой разницы между построенной или найденной сценой. Таким образом, это настоящий танец реальностей, в котором существование внешнего и внутреннего мира фотографа комбинируются и воссоединяются. Это уже не копия, не абстрактная мысль в сознании человека, а реальность, фотографическая реальность. Таким образом, фотография представляет собой синтез, делающий видимой внутреннюю реальность, проводник, соединяющий пропасть между психологией ее автора и зрителем. Эта смесь добавит личностную и социальную сложность, интимное и личное, культуру во всем ее значении. Фотография – это искусство.

Ознакомьтесь с подборкой фотографий, чтобы оценить фотографию как художественную форму.

Является ли художественная фотография законной формой искусства? • Memory Box

С момента своего изобретения в начале 1800-х годов фотография оказалась одним из самых влиятельных изобретений. Однако это было далеко от современной художественной фотографии. Долгое время после ее изобретения люди рассматривали фотографию только как навык и инструмент для документирования. Это был не тот творческий выход, о котором мы можем думать сегодня.

Двести лет спустя мы используем фотографию как основу для обмена информацией и идеями. Тем не менее, мы также рассматриваем это как вид искусства.

Итак, вам может быть интересно, когда же произошел этот сдвиг? Кто были первые фотографы и что сделало фотографию искусством? Вот краткий обзор фотографии, который, надеюсь, ответит на некоторые ваши вопросы.

Что такое художественная фотография?

Первое, что нам нужно сделать, это дать определение художественной фотографии. Вы могли бы подумать, что это будет легко, но все зависит от вашего взгляда на «искусство».

Мы могли бы описать искусство как любую работу, которую кто-то сделал, чтобы вызвать смысл, контекст и художественное выражение. Таким образом, фотоискусство — это любая творческая фотография, в которой художник ставит сцену, чтобы вызвать у зрителя чувство.

Однако вы также можете найти глубоко личное послание на фотографии, которая изначально не предназначалась создателем для художественного оформления. Значит, это мешает ему быть искусством? Нет, это не так.

Когда фотография становится произведением искусства?

Художественная фотография следует тем же принципам, что и все искусство. Если мы посмотрим на словарное определение искусства, мы найдем это. Искусство «является выражением или применением человеческого творческого мастерства и воображения, как правило, в визуальной форме, такой как живопись или скульптура, в результате чего произведения ценятся прежде всего за их красоту или эмоциональную силу». что фотоискусство подпадает под ту же категорию, что и более традиционные художественные средства массовой информации.

Однако, как мы увидим, фотографу потребовалось много времени, чтобы стать законным художником в глазах всего мира.

Когда люди стали считать фотографию искусством?

Всегда можно утверждать, что фотография всегда была искусством. Однако потребовалось много времени, чтобы его признали таковым.

Итак, если и есть человек, которому мы можем приписать превращение фотографии в законное искусство, так это Альфред Стиглиц.

Хотя Штиглиц не был первым фотографом, который считал себя художником, он был первым фотохудожником, выставившим свои работы в галерее. Он сам основал галереи. У нас есть 1905 «Маленькие галереи фотосецессии», а затем еще одна в 1908 году под названием «291».

В этой галерее были представлены фотографии, скульптуры и картины. Впервые фотография поднялась до того же статуса, что и другие традиционные формы искусства.

С тех пор фотография стала опорой современного популярного искусства. В настоящее время существуют целые галереи, фотоальбомы или аукционные дома, занимающиеся художественной фотографией.

Фотография – изобразительное или прикладное искусство?

Изобразительное искусство связано с творческим, эстетическим или интеллектуальным содержанием. Исторически это включает в себя живопись, скульптуру, архитектуру, музыку и поэзию. Тем не менее, фотоискусство может соответствовать всем этим критериям.

Прикладное искусство связано с применением дизайна и украшения к предметам повседневного обихода, чтобы сделать их эстетически привлекательными. Фотограф не может изменять физические свойства объекта. Однако они могут изменить его восприятие, заставив зрителя увидеть, рассмотреть и оценить его так, как никогда раньше.

Итак, можно сказать, что фотограф применяет принципы дизайна к обыденности. Поэтому можно утверждать, что фотография — это еще и прикладное искусство.

Тем не менее, существует тонкая грань между поп-арт-фотографией и художественной пейзажной фотографией. Оба связаны с использованием камеры. Они также требуют таких же навыков композиции, выбора сюжета и обрамления. Тем не менее, результаты сильно различаются и вызывают совершенно разные эмоции.

Итак, когда мы используем фотографию исключительно в визуальных и эстетических целях, она становится изобразительным искусством. Однако это мог быть и прикладной художественный стиль. Фотография также может быть информативной и трансформирующей в своих концепциях.

Является ли фотоманипуляция формой цифрового искусства?

Если мы говорим, что любое выражение творчества и артистизма является «искусством», пока оно ценится как таковое, то нет причин исключать современные формы цифрового искусства, такие как манипуляции с фотографиями.

Подобно тому, как скульптор не создает глину, а просто формирует ее, то же самое можно сказать и о фотоманипуляциях. Художник берет существующий материал и манипулирует им, чтобы создать новый смысл.