Топ-10 туристических локаций для незабываемых фотографий
Туристические поездки дают множество возможностей: насладится природой и культурой, попробовать экзотическую кухню, увидеть прекрасные места, сделать множество красивых фотографий, а с развитием социальных сетей, еще и создать яркий контент. Для того, чтобы получить интересные снимки, необходимо найти необычную локацию. Сейчас возле каждой достопримечательности собирается множество туристов, которые непременно попадают в кадр. Если вам хочется сделать очень личную интересную незабываемую фотографию, стоит поискать другие варианты.
Путешествие – это возможность посмотреть мир своими глазами, прикоснуться к истории, отдохнуть от суеты и работы и насладиться моментом. А еще в поездках по миру можно сделать огромное количество эффектных снимков. Будучи арт-фотографом и топ travel-блогером России, я часто ищу интересные локации для фото. При выборе мест предпочитаю руководствоваться фантазией, следовать за настроением.
Существует огромное количество природных объектов, которое можно использовать для эффектной фотосессии в путешествии. Для вас я подготовила свой топ-10 таких мест.
1. Озеро Байкал. Россия
Озеро Байкал знаменито не только тем, что является самым глубоким пресным озером в мире. Байкал славится незабываемыми видами. Не зря огромное количество людей приезжает полюбоваться этим прекрасным природным объектом.
Байкал удивителен в любое время года. Озеро со всех сторон окружено горным хребтом и лесом. Но особенно волшебные виды при зимней съемке: Байкал замерзает, и дает возможность сделать прекрасные снимки на льду, на поверхности которого образуется множество различных узоров, от пузырьков до полосок. Именно эти фантастические рисунки природы хочется запечатлеть.
2. Долина Йосемити. США
Невообразимый скалистый рельеф долины Йосемити в США помогает сделать каждую фотографию не похожей на другие. Скалы в этой долине имеют необычную форму, кроме того эту местность украшают леса, озера и даже водопады.
С ноября по апрель в Йосемити лежит снег, и можно сделать снимок красивого зимнего пейзажа. С мая по октябрь, в долине лето. В это время года она открывает возможность заполучить прекрасные снимки нерукотворной природы.
3. Баган. Мьянма
Баган – это огромная территория, с расположенными на ней древними буддийскими сооружениями с пагодами, прекрасного культурного наследия.
Если вы заберетесь повыше – перед вами откроется потрясающий вид, от которого получит незабываемые впечатления даже бывалый турист. Данное место идеально подойдет для фотографии в восточном стиле.
4. Горы Тяньцзи. Китай
Для поклонников фильма «Аватар» прекрасным местом для фото будут горы Тяньцзи в Китае. Великие туманные пики, возвышаясь почти до облаков, создают впечатления мира с компьютерной графикой.
Сложно поверить, что красота вокруг реальна. Фотографии, сделанные возле этих скал, точно запомнятся своей необычностью.
5. Бухта Халонг в Тонкинском заливе. Вьетнам
В состав бухты входит серия скалистых островов, окруженных со всех сторон водами залива.
Это невероятное зрелище завораживает путешественников со всего мира.
Необычная форма скал, а также вечнозеленая растительность на них сделает фотографию ярче и интереснее. А солнечные лучи, отраженные от лазурной воды, добавят снимку блеска.
6. Памуккале. Турция
Это место знаменито своей необычностью. Если посмотреть на него издалека, то создается впечатление зимнего пейзажа. Появляется ощущение присутствия снега и льда. Но на самом деле так выглядит термальный источник, созданный природой из известняка.
Температура воды в источнике составляет примерно 35 градусов, что позволяет сделать фотографию в купальнике в любое время года. Такой снимок запомнится надолго и найдет отклик у подписчиков при просмотре блога.
7. Долина Монументов. США
Этот ландшафт придется по душе любителям историй про ковбоев. Бурые песчаные скалы, небольшие кактусы, кони, все как из лучших рассказах о западных скакунах и бандитских перестрелках.
Данная локация идеально подойдет для фотографий в таком стиле, и останется в памяти путешественника на длительное время.
Удачным решением станет приобрести стетсон – шляпу ковбоя для снимков.
8. Прованс. Франция
Если хочется сделать романтическую фотосессию, тогда лучше всего приехать в Прованс. Это один из красивейших регионов Франции, где в июле можно найти множество великолепных полей цветущей лаванды.
Особенно прекрасными получаются фотографии, сделанные на закате, когда небо становится багряным и играет в одной цветовой гамме с полем.
9. Остров Бора-Бора. Французская Полинезия
Лазурный берег, горячий воздух, большие пальмы – это все об острове Бора-Бора. Этот райский уголок, привлекает своей красотой и невероятными видами на бескрайние воды.
Самая волшебная атмосфера наступает вечером: здесь на острове можно увидеть самые потрясающие закаты, которые стоит запечатлеть на снимке.
10. Бамбуковый лес. Япония
Всем фанатам самураев посетить это необычное место просто необходимо. Бамбуковый лес – это живописная роща, состоящая из тысячи бамбуковых деревьев.
Снимки в такой локации станут необычными только потому, что не каждый может провести здесь фото-сессию.
Это далеко не весь список удивительных туристических мест, в которых можно сделать незабываемую фотографию.
Уверена, не обязательно ехать за хорошей фотографией по классическому путеводителю путешественника, иногда нетронутые туристами места откроют гораздо больше тайн и необычных видов для создания оригинального контента.
Фотография живых Дятловцев возле кедра по АПВЕРГИДу — Наш Урал и весь мир
Бурное развитие компьютерных программ и интернета принесло плохую весть для всех читателей и исследователей, интересующихся гибелью группы Дятлова. Две самые ключевые исторические фотографии, сделанные в начале февраля 1959 года, оказались фотомонтажом. Эти, якобы, реальные фото, сделанные туристами, на самом деле были собраны из двух и являются коллажем. Чуть ниже будет дано подробное описание того, как был выявлен фотомонтаж, чтобы любой читатель мог самостоятельно провести такой же анализ и убедиться в правоте автора статьи.
А чтобы читатель лучше понял масштаб обмана в этом деле, я вынужден вначале дать краткую историю появления этих двух фотографий.
Впервые об этих двух особых фотографиях упомянул прокурор-криминалист Иванов в уголовном деле без номера от 06 февраля 1959 года (далее УД), см. лист 385 дословно: «В одном из фотоаппаратов сохранился фотокадр (сделанный последним), на котором изображен момент раскопки снега для установки палатки. Учитывая, что этот кадр был снят с выдержкой 1/25 сек., при диафрагме 5,6 при чувствительности пленки 65 Ед. ГОСТ, а также принимая во внимание, плотность кадра, можно считать, что к установке палатки туристы приступили около 5 часов вечера 1.II.59 г. Аналогичный снимок сделан и другим аппаратом».
Но сами фотографии, а тем более фотопленки, осторожный прокурор изъял из уголовного дела. Скорее всего, на них была еще другая информация, которая в корне разрушает официальную версию. Не видя долгое время вообще никакого фото, все вынуждены были прислушаться к словам прокурора, другой информации все равно не было.
Но вот наступил XXI век, расцвет интернета, и все громко стали возмущаться: а где же эти такие важные фотографии? И к удивлению многих, они вскоре появились во всей своей, якобы, первозданной красоте, подтверждая версию прокурора. Но их дальнейшее стремительное, но скрытое от простых глаз, изменение стало еще более загадочным, чем внезапное появление.
Эти изменения данных фотографий хорошо видны в базе данных исследователя аварии группы Дятлова всем известного Петра Семилетова. Он собирал различные варианты этих двух фотографий по всему интернету и бесплатно выложил затем на своем сайте hibinafiles.ourproject.org. Конкретно они сейчас находятся в папке Хибина-файлы_походы_поход 1959_пленки из похода_сборник неизвестных пленок. Упомянутые выше две фотографии находятся в самом конце папки. Одна фотография в разных вариантах находится в количестве шести штук, и они обозначены Петром Семилетовым как файлы от «yama-01-00» до «yama-01-05». Вторая фотография представлена в одном виде и обозначена у него как «yama-03».
А теперь о самом интересном, что сохранил Семилетов в своей базе данных. Самыми первыми вариантами этих двух фотографий, появившимися в интернете, являются файлы с обозначениями «yama-01-02.jpg» и «yama-03.jpg». На первый взгляд обычные фотографии, но именно на них четко будут видны следы фотомонтажа. Как это может определить любой читатель самостоятельно, будет показано чуть ниже. На этих файлах в метаданных сохранилась информация об оборудовании, на котором это было сделано. Это фотографическая мини-лаборатория фирмы «NORITSU KOKI», модель «QSS-29» с системной программой QSS-29 K001. Это очень дорогое специализированное оборудование, которое появилось в конце двадцатого века. У простых исследователей гибели туристов оно явно отсутствовало. Но вот на компьютерной сцене появился знаменитый «Adobe Photoshop», и создатели коллажа с ужасом поняли, что эта программа легко обнаруживает их работу по подделке фотографий. Началась титаническая работа по замазыванию следов фотомонтажа на всех фото, до которых они смогли добраться.
В файле под обозначением «yama-01-03.jpg» следы фотомонтажа уже тщательно замазаны, но эти браконьеры забыли стереть в метаданных то, что файл изменял «Photoshop 7.0», и сделано это было 28 ноября 2007 года в 14 час 51 мин 30 сек московского времени (GMT+03.00). Но затем создатели фотомонтажа стали работать более аккуратно, и другие фотографии из базы данных Семилетова уже стерильно чисты, там уже мастерски затерты следы фотомонтажа и в метаданных удалено упоминание о Фотошопе. Перед тем, как перейти к самому главному в этой статье, пожелаем Петру Семилетову тщательно охранять свой архив, особенно две упомянутые выше фотографии, от не прошеных гостей.
Глядя на эти две знаменитые фотографии, визуально вы никак не определите, что перед вами фотомонтаж. Это может сделать только соответствующий специалист с помощью специализированной программы. Но эти люди как-то долго не показывались на просторах интернета, особенно в среде дятловедов. Но вот в последнее время появился профессиональный кинооператор Коновалов, который активно разоблачает фальшивые фотографии американцев, якобы сделанные ими на Луне.
Он на Яндекс-Дзене в статье №77 «Анализируем снимки «Аполлонов» с помощью криминалистической программы» показал метод обнаружения фотомонтажа и указал сайт, где находится бесплатная программа для этих работ. Сайт называется https://29a.ch/photo-forensics/#forensic-magnifier, а программа — Forensically. Вот с помощью этой программы мы и начнем анализировать две выдающиеся фотографии.
Для начала смотрим внимательно на исходные, якобы, исторические фотографии, разумеется, взятые из архива Семилетова.
А теперь заходим на указанный выше сайт, попадаем сразу в нужную нам программу. Она будет всегда находиться на сайте, а нам нужно будет только загрузить в нее нашу фотографию со своего компьютера. Что мы видим вначале работы с этой программой? А в качестве примера нам показывают классическую цветную фотографию с фотомонтажом летающей тарелки над южным городом. Поработав немного с этим фото, вы получите первоначальные знания о работе программы с фальшивками.
Здесь надо только предупредить читателей, что в цветных фотографиях чужую вставку эта программа выделяет особым цветом, а в черно-белых фото постороннее изображение обычно черное. Порядок работы с программой следующий: идем в верхнее меню Open file (открыть файл), загружаем свое фото. Идем в боковое меню Noise Analysis (Анализ шума), ставим следующие значения Noise Amplitude (амплитуда шума)=10, Equalize Histogram (выровнять гистограмму) — поставить галочку, Magnifier Enhancement (увеличение лупы) — поставить None (не нужно), Opacity (непрозрачность)=0,90.
После этого программа немного подумает и выдаст нам следующие две картинки для наших загруженных фотографий, которые представлены на фото 3 и 4. Что мы на них видим? А то, что программа Forensically определила, что каждая загруженная в нее фотография смонтирована из двух других, причем изображение из первой фотографии она выделила светлыми тонами, а изображение, взятое из второго снимка, она обозначила абсолютно черным цветом.
Больше всего черноты на этих рисунках в правом нижнем и в левом верхнем углах, то есть именно здесь скрыли от нас больше всего информации, которая находится на этих двух исторических фотографиях в первозданном виде.
Поскольку компьютерная программа, которая определила наличие фотомонтажа, считается криминалистической, то мы вправе задать стандартный вопрос всех опытных следователей в такой ситуации: кому была выгодна эта фотоподделка? Больше всех обрадовались этой фальшивке сторонники лавины. Эти две фотографии стали краеугольным камнем их версии. Так что можно предположить, что фотомонтаж изготовил сторонник лавинной версии. Но тут же появляется второй вопрос: а что же скрыли от нас на тех фотографиях? Однозначно можно констатировать, что вырезали из реальной фотографии то, что разрушает лавинную версию. Я предполагаю, что в верхней части данных фотографий были видны на заднем плане деревья. Естественно, после этого говорить, что это склон на высоте 1079 м, было бы уже бессмысленно, так как там деревья не растут, там местность абсолютно голая, нет даже кустов.
А в лесу на Урале, как известно, не бывает не только большой лавины, но даже маленькой снежной доски. И еще интуиция мне подсказывает, что справа вверху, сразу за рюкзаками, возможно, проглядывало удивительное тройное дерево. А внизу фотографии не случайно скрыли от нас половину туловища и ноги туриста, стоящего к нам спиной и ближе всех к фотографу. Весьма возможно, что у него в ногах лежала часть трубы, другая половина ее виднеется перед ним.
Про эту торчащую перед ним деталь многие говорят, что это не то нога, не то рука одного из туристов, правда, где при этом его голова, плечи, туловище и ноги они умалчивают. А приписывать эту руку стоящим туристам несерьезно, так как у них у всех хорошо видны свои две руки, третья рука им не нужна. В итоге, обобщая все сказанное выше, можно сделать такой вывод: на данном фото еще живые и активные туристы из группы Дятлова не устанавливают палатку на склоне высоты 1079, а откапывают трубу с изгибами и разорванной изоляцией. И место фотосъемки — совсем рядом с тройным деревом, недалеко от знаменитого кедра, который был от них всего в 50 метрах.
Почему я в этом уверен? Потому что именно здесь, а точнее из третьей ямы возле указанного тройного дерева, в мае 1959 года полковник Ортюков откопал эту самую трубу, о чем подробно рассказано в статье Сугроб Дятлова по АПВЕРГИДу. Все тайны сугроба.
Еще один вопрос, возможно, зададут мне читатели: а как выглядит в использованной здесь криминалистической программе Forensically фотография без фотомонтажа и работы Photoshop? Ввиду ограниченности объема статьи, это увлекательное исследование может провести каждый читатель самостоятельно. Для этого достаточно взять любую свою домашнюю фотографию, желательно старую черно-белую и, естественно, без фотомонтажа и изменений в Photoshop, и загрузить в указанную программу. Вы увидите удивительную картину, в корне отличную от выше представленного фотомонтажа. Не забудьте потом заглянуть в меню Meta Data (Метаданные), там вы узнаете много интересного про свое фото.
Здесь же хочется добавить, что в указанной программе представлено еще много других способов, чтобы отличить подделку от неизмененной фотографии.
Все желающие могут ознакомиться со справочной информацией, которая представлена в верхнем меню в разделе Help (Справка), и затем поэкспериментировать с фотомонтажом на досуге.
Еще хочется обратить внимание читателя на упомянутые выше метаданные. Простому человеку нет смысла уничтожать эти метаданные на своих фотографиях, особенно название оборудования, на котором они получены и дату создания. Поэтому, если вы обнаружите отсутствие этих метаданных на рассматриваемых вами чужих фото, то, как минимум, это должно вас насторожить, ведь непросто так их удалили.
Для наглядности полученной информации, читателям и любителям путешествий в качестве приложения к данной статье дана карта описываемого здесь района возле кедра. Координаты наиболее известных для читателей мест, а также место предполагаемой съемки рассмотренных фотографий, перенесены на Яндекс-карту с видом из космоса.
Карта района возле кедраЗдесь только надо напомнить читателям, что в районе кедра магнитное склонение восточное и имеет значение 20 градусов.
А так как на картах обычно показывают только истинный азимут, то если вы решите пойти от кедра к тройному дереву по компасу, то вам надо от 265 градусов истинного азимута от кедра на тройное дерево отнять 20 градусов и вы получите магнитный азимут для компаса в 245 градусов, по которому вам и надо будет пройти 53 метра. Магнитный азимут по компасу, к примеру, от кедра на настил будет 240 градусов, что является чистым юго-западным направлением, о котором и говорил полковник Ортюков в своей радиограмме от 5 мая 1959 года. Для тех, кто будет пользоваться навигатором, ниже даны координаты интересных для нас мест в известной системе WGS84.
Координаты:
кедр: 61.764912°N 59.455008°E
настил: 61.764844°N 59.454150°E
тройное дерево: 61.764863°N 59.454012°E
устье 1-го ручья: 61.765450°N 59.453752°E
плотина: 61.765715°N 59.454957°E
место фотосъемки 61.764912°N 59.454034°E
Истинный азимут от кедра на настил 260 градусов и расстояние 46 метров.
Истинный азимут от кедра на плотину на 3-м ручье 0 градусов и расстояние 90 метров.
Истинный азимут от кедра на тройное дерево 265 градусов и расстояние 53 метра.
Истинный азимут от устья 1-го ручья на кедр 130 градусов и расстояние 90 метров.
Истинный азимут от устья 1-го ручья на плотину на 3-м ручье 65 градусов и расстояние 70 метров.
Заканчивая статью, хочется сказать, что создатели фотомонтажа, наверное, только сейчас поняли дальновидное решение прокурора-криминалиста Иванова, который, для сокрытия опасной информации, очень мудро поступил с этими фотографиями — он их просто надежно спрятал от греха подальше. А они, вопреки ему, поступили по-своему и совершили тем самым непростительную ошибку. Конечно, они хотели как можно лучше помочь сойти лавине, но получилось, как всегда, хотя показали всего лишь небольшой кусочек изображения, вырезанный из настоящих исторических фотографий, которые до сих пор где-то спрятаны от нас в неизвестном сейфе.
P. S. Как пошутил Козьма Прутков, если на клетке слона прочтешь надпись: буйвол — не верь глазам своим.
Применительно к фото Дятловцев в яме, про которое в УД четко напечатано, что это они устанавливают палатку на склоне высоты 1079 м, наша реакция будет несколько иной. После установления факта, что это не историческое фото, а всего лишь фотомонтаж, мы понимаем, что это не шутка в стиле Пруткова, а большой обман всех читателей, за которым скрыта очень важная информация об аварии с группой Дятлова в 1959 году.
Автор: АПВЕРГИД (АПпаратная ВЕРсия ГИбели Дятловцев)
Интересно? Расскажи друзьям!
туристов, делающих фотографии — Culture.org
Шигирир Айеле, молодой гид по имени Шиго, прогуливается по большому полю грязи и пятнистой травы на рынке Ки-Афар в нижней долине реки Омо в Эфиопии. Он носит темные джинсы и белую майку. Он думает, что ему около двадцати лет. (Шиго из племени банна, и они не признают дни рождения.) На ходу он приветствует продавцов сорго, кофе и специй из матерчатых мешков, блестящих тыкв и маленьких резных фигурок из дерева, выставленных на больших квадратах ткани.
«Ты. Вы», — кричат продавцы, пытаясь привлечь внимание американской семьи, плетущейся позади него. Это я, мой муж и двое моих маленьких детей.
На небольшом соседнем поле Шиго вьется между группами коз, овец и крупного рогатого скота, доступных для продажи или обмена. Животные шаркают взад и вперед, насколько позволяют их веревки, и Шиго поднимает моего 5-летнего сына Р. на руки. Мгновение спустя его осторожность оправдывается, когда пчела ужалила молодого быка, и он начинает брыкаться и бить рогами. Мы быстро уходим, минуя группу молодых мужчин банна, ожидающих под деревом асаи. Они носят яркую полосатую ткань, чтобы прикрыть свои стройные бедра. Полосы синих и красных бус окружают их руки, шеи и бритые головы. Они ждут ferenji , чтобы заплатить им за фото.
Ференджи — это термин, который эфиопы используют для обозначения «иностранцев». Оно близко к слову французского на амхарском языке, преобладающем языке в Эфиопии, но для жителей долины Омо ференджи означает просто «белые люди».
В этот день, как и в большинство дней, белые люди на рынке держат камеры.
В долине Омо проживает около двухсот тысяч коренных жителей дюжины различных племен. Они веками вели агро-скотоводческий образ жизни, выращивая сельскохозяйственные культуры и разводя скот. Каждая группа имеет уникальные обычаи и церемонии, стили одежды и прически, а также способы украшения своего тела. Женщины банна красят свои волосы с дредами в красный цвет хной. Люди каро шрамируют себя и разрисовывают лица и тела белым мелом. Женщины-мурси наиболее известны, по крайней мере среди туристов, из-за своих губных тарелок. Когда они достигают брачного возраста, родственница женского пола надрезает им нижнюю губу, чтобы она свисала отдельно от подбородка. Используя деревянные штыри, они медленно растягивают его, пока он не сможет удерживать глиняный диск размером с десертную тарелку, который они носят, чтобы подавать еду своим мужьям, во время определенных церемоний и когда туристы приезжают в их деревню, чтобы сфотографироваться.
Стоимость фотографии составляет три-четыре быра на рынке и пять быров в деревне. (Пять быр — это около восемнадцати центов.) Если кто-то исключительно красив или «красочен», как говорит Шиго, он может сам устанавливать расценки. Еженедельный рынок в Ки-Афаре — это рассадник красок. Члены племен банна, хамар и ари приезжают сюда, чтобы купить продукты, которые они не могут вырастить сами, или купить или продать скот, которым они зарабатывают на жизнь. Некоторые ходят пешком из деревень за тридцать миль.
Из-за проблем с переводом, недостаточности жестов или из-за того, что они думают, что им это сойдет с рук, ференджи не всегда платят требуемую цену. На рынке во время жарких переговоров иногда приходится вмешиваться гидам. Известно, что деревенские мужчины не дают туристам уехать на внедорожниках до тех пор, пока счет не будет урегулирован.
Белые люди впервые появились в 1980-х годах, когда несколько европейских и американских туристических агентств начали продвигать туры в регион, чтобы познакомиться с «примитивными людьми», которые жили «в естественном состоянии», не затронутом современным миром.
Книга фотографий женщин мурси и их губных тарелок вместе с соответствующей статьей в National Geographic была опубликована в 1919 году.91. Затем последовали статьи в разделах газет о путешествиях, и с тех пор туризм в Эфиопии неуклонно растет: в прошлом году его посетило почти девятьсот тысяч человек. В разгар сезона деревня мурси может принимать до пятидесяти туристов в день, а на рынке Ки-Афар количество фотографирующихся ференджи превышает число позирующих им местных жителей.
В своей книге « О фотографии » Сьюзан Зонтаг пишет: «Способ удостоверения опыта, фотосъемка — это также и способ отказа от него — путем ограничения опыта поиском фотогеничного, путем превращения опыта в образ, в сувенир. ». Это преобразование обязательно одностороннее, его намерения загадочны для субъекта. Действительно, соплеменники часто недоумевают, почему туристы хотят их фотографировать. Голландский антрополог Джон Аббинк во время полевых исследований в деревне Сури в XIX в.90-х годов заметил, что сури недовольны тем, что их превращают в сувениры.
Они чувствовали, что «были ограничены в своем взаимодействии взрослых людей с туристами, которых они считали другими взрослыми людьми». Точно так же английского антрополога Дэвида Тертона, когда он брал интервью у некоторых мужчин мурси для телевизионного документального фильма 1991 года, спросили, почему туристы просто уезжают после того, как сфотографируются. «Они просто хотят знать, кто мы такие или что?… Белые так обычно себя ведут?» во всем мире. У моего мужа, профессора сравнительного литературоведения, был академический творческий отпуск, и мы решили на год забрать детей из школы, сдать дом в Бруклине и отправиться в путешествие с общей целью — расширить кругозор. Как только мы добрались до Эфиопии, вопрос о перспективе приобрел удивительную буквальность: как мы кадрируем то, что видим, либо в объективе наших камер смартфонов, либо в разговорах с нашими детьми? Мы довольствуемся панорамными снимками ландшафта и тайными снимками соплеменников, когда они не смотрят.
Непреодолимое желание фотографировать — не только в качестве доказательства для друзей и семьи дома.
«Сама деятельность по фотографированию успокаивает, — пишет Зонтаг, — и смягчает общее чувство дезориентации, которое, вероятно, усугубится путешествием… Не зная других ответов, [туристы] фотографируют. Это придает опыту форму: остановитесь, сделайте снимок и идите дальше». Из-за юного возраста наших детей мы также знаем, что наши фотографии, скорее всего, сформируют их воспоминания о нашей поездке в той же или даже большей степени, чем их настоящие воспоминания. Вопрос в том, какую историю расскажут наши фотографии о мире и о том, кто мы в нем?
Покойный британский социолог Джон Урри, считающийся пионером в изучении туризма, в своей теории «туристического взгляда» отмечает, что местам не присуща сущность, которую можно либо регистрировать, либо нет. Наше понимание их относительно. Турист навязывает заранее сформированные представления о том, что представляет собой место и его люди, полагаясь в первую очередь на образы других людей, представленные в статьях о путешествиях, маркетинге туризма и отчетах TripAdvisor, на которые дополнительно влияет личная история и личность туриста.
Другими словами, то, как мы видим вещи, запрограммировано силами, которые часто далеки от людей и мест, которые мы видим. В свою очередь, фотографии туриста, повсеместно распространяемые в социальных сетях, подкрепляют или иногда усложняют эти нарративы.
Йонас Ларсен расширяет эту теорию до «семейного взгляда», при этом фотография, которая обычно используется в семьях для создания идеализированной версии самих себя посредством записи праздников и важных вех, служит той же цели мифотворчества во время путешествий. Мы счастливы, едины, предприимчивы, бесстрашны , говорят эти фотографии. Мы путешественники, которые общаются с местными жителями.
Шиго предлагает нам возможность пообщаться с местными жителями. Мы ночуем в деревушке Хамар, уверяем себя, что это более интимно, чем фотографическая прогулка. Там мы делим тыкву кофе в семейной хижине. Когда голый ребенок писает, бабушка втирает мочу в одну из коровьих шкур, на которых мы сидим. (Вот что запомнит мой 8-летний Э.
.) Наш пятилетний Р. пинает футбольный мяч с детьми Хамар среди загонов для скота, привезенных на вечер. Мы все засыпаем в палатке под самым широким ночным небом, которое я когда-либо видел, под звон колокольчиков для коз и крупного рогатого скота.
В качестве фотоаппаратов у нас только айфоны, и мы просим разрешения сделать несколько фотографий. «Берите столько, сколько хотите», — говорит нам Шиго. «Вы не должны платить». Я отрываюсь, когда какие-то девочки заплетают волосы моей дочери. Один из них протягивает руку за деньгами. Я смотрю на Шиго, не зная, что делать. Он говорит что-то на хамарском диалекте, и девушка смеется, превращая свою просьбу в шутку. Я жестом говорю, что могу показать им фотографии, но они, похоже, не заинтересованы. Я не уверен, то ли они видели свой образ столько раз, что это уже не новинка, то ли он настолько странный, что у них нет системы отсчета.
Шиго предупредил нас, что некоторые жители Хамар могут отказаться фотографироваться, потому что боятся.
Они считают, что фотографии крадут немного их души, что наводит меня на мрачные мысли. Учитывая, что некоторые из племенных жителей деревни, особенно более «цветные», такие как люди Мурси, начали отказываться от своей многовековой практики агро-скотоводства, потому что выгоднее позировать для фотографий ференджи или изобретать новые обычаи. , такие как надевание коровьих рогов на головы просто потому, что туристы находят это живописным, возможно, их души медленно крадут у них. Хуже, может быть, то, как эти фотографии искусственно замораживают соплеменников во времени. Фотографии привязывают их к их «традиционному» и «аутентичному» образу жизни, чтобы удовлетворить ностальгию туристов по «более чистому» существованию, чем они испытали. Фотографу удается заставить мир казаться более невинным, чем он есть на самом деле, что дает ей иллюзию, что она имеет над ним некоторый контроль.
На рынке в Ки-Афаре есть и другие эфиопы, чья одежда не показывает никакой принадлежности, кроме как к племени бедняков.
С установкой массивной гидроэлектростанции река Омо больше не выходит из берегов, чтобы орошать окружающие земли для земледелия или выпаса скота. Он не заполняет озеро Туркана, которое находится на южной границе Эфиопии с Кенией и рыбой которого питаются некоторые племена. В отчете Хьюман Райтс Вотч за 2017 г. сделан вывод о том, что многим жителям долины угрожает голод.
Одежда этих прохожих в пятнах и порвана, особенно дети часто ходят без обуви. Эти дети хватают нас за руки и многозначительно указывают на свои ноги, говоря: «Ты. Обувь.» Обувь на рынке очень дешевая — в основном пластиковая, сделанная в Китае, — но Шиго советует нам не покупать вещи для этих детей и не давать им денег, потому что, по его словам, это побуждает их заниматься попрошайничеством, а не ходить в школу. Его также беспокоит практика платить деньги за фотографии, особенно мурси. Когда туристический сезон низкий или когда он падает, как это было в результате политических волнений в 2016 году, эти мурси остаются без возможности заработать деньги, поскольку они отказались от земледелия и скотоводства.
Шиго сказал, что вместо этого многие прибегают к краже ульев из других деревень и продаже меда на рынке.
Иногда дети проскальзывают на фотографии ференджи соплеменников. Они ждут до последней минуты, чтобы войти в кадр, а затем протягивают руки за свои несколько быр. Один из фотографов, испанский турист, хорошо разбирается в этой игре. Он опускает камеру и жестом показывает им, чтобы они вышли. Дети нехотя уходят. Зонтаг пишет: «Фотографировать людей — значит насиловать их, видя их такими, какими они никогда не видят себя, зная о них то, чего они никогда не смогут иметь; он превращает людей в объекты, которыми можно символически владеть».
Но в данном случае не фотографировать их тоже считается нарушением. Наше нежелание участвовать в аспекте туристической экономики «фото за быр» злит некоторых представителей племен. В деревне Каро глава семьи Каро, который сопровождает нашу экскурсию, постоянно указывает на женщин и детей с рисунками, нанесенными белым мелом на их телах, на мужчин с симметричными шрамами на груди.
Когда мы снова отказываемся, он отмахивается от нас раздраженным взмахом руки. В короткометражном документальном фильме 2011 года о практике фотографирования туристов из племени мурси В кадре «Другого » голландских режиссеров Ильи Кока и Виллема Тиммерса женщина-мурси по имени Надонге рассказывает: «Мы щипаем тела туристов, которые смотрят на нас и не хотят фотографировать. Мы заставляем их давать нам деньги». Я вижу, как Шиго отводит старосту Каро в сторону, его успокаивающая рука лежит на его спине, когда он дает дополнительные чаевые.
Когда мы покидаем рынок Ки-Афар, двое детей цепляются за руки Э., по одному с каждой стороны. Мы упорно отказывались покупать у них что-либо, даже несмотря на то, что они преследовали нас в течение последнего часа, пока мы торговались с продавцами, покупая сувениры. Шиго снова вмешивается, говоря им, что мы наслаждались их компанией, но они должны отпустить нас. Они выглядят удрученными, когда мы уходим. Когда мы уезжаем, Э. говорит: «Я не думаю, что эти дети знают, что они бедны.
Для них это обычная жизнь». Возможно, она говорит себе это, чтобы почувствовать себя лучше после встречи; она может пытаться увидеть вещи с их точки зрения.
Я понятия не имею, правильно ли мы поступили, придя сюда. Но наши фотографии расскажут историю зеленого пейзажа сразу после сезона дождей; большие тайники зерна и кофейных зерен для продажи на рынке; интимные сцены в хижинах, обшитых шкурами животных, и Э. и Р., гоняющиеся за футбольным мячом по пыльной саванне с бандой голозадых хамарских детей, преследующих их.
Индия – пятая страна в нашем путешествии. В первый день мы едем на метро до Чандни Чоук, главного базара Старого Дели. Зоны одежды и специй на рынке находятся между двумя остановками, и мы выходим на улицу, чтобы оказаться в отделе скобяных изделий и сантехники. Поскольку эти улицы были проложены за столетия до того, как появились автомобили, они слишком узки для чего-то большего, чем велорикши и тележки. Мы наблюдаем, как мужчина с унитазом, привязанным к задней части его мотоцикла, маневрирует в пробке.
Цепляясь за руку мужа, Э. резко вздрагивает от особенно громкого гудка, что вызывает смех у лавочников. Она начинает вздрагивать еще сильнее, примеряя на себя роль обладательницы тонкой чувствительности.
Во многих наших гостиничных номерах есть зеркала в полный рост, и я наблюдаю, как Э. все больше и больше замечает себя в их отражениях. Она корчит рожи, исполняет танцевальные движения, примеряет разные позы: страх, зной, удивление, веселье и то, что мы называем ее «злым лицом», которое она предлагает на мои просьбы позировать перед камерой. Она смотрит неулыбчиво, прищурившись, с усталым от жизни выражением лица, которое является жуткой имитацией молодых худых моделей в рекламе высокой моды. Если бы мы были дома, этот эксперимент проходил бы в уединении ее спальни, так что я стараюсь не обращать на это слишком пристального внимания. Но кажется, что Э. что-то прорабатывает: как будто разные части ее существа соревнуются, когда она пытается сфокусировать все свое «я». Эти сеансы совпадают с внезапным натиском незнакомцев, желающих сфотографировать ее.
В Азии ситуация обратная нашей ситуации в Эфиопии: теперь мы, и особенно дети, представляем собой зрелище, которое фотографы хотят запечатлеть, часто на фоне туристических достопримечательностей своей страны. В мечетях и фортах Индии, в парках развлечений и на берегах озер Вьетнама, в садах и исторических памятниках Южной Кореи, в храмах Таиланда, Мьянмы и Камбоджи уроженцы этих стран, как правило, молодые и состоятельные, достают свои смартфоны, когда они видят нас. «Ты?» — спрашивают они, указывая на детей. «Фото?»
На ступенях у Красного форта в Агре, где расположен Тадж-Махал, мужчина хватает Э. и Р. за плечи, чтобы удержать их на месте, и призывает своих детей и жену подойти и встать рядом их. Стоя в нескольких шагах ниже, я наблюдаю, как обе группы детей обмениваются сочувствующими взглядами по поводу всеобщего раздражения родителей, заставляющих детей позировать для фотографий. Э. и Р. вежливо улыбаются, ожидая, пока отец сделает несколько фотографий, а затем поменяется с матерью местами, чтобы в свою очередь позировать.
Индийские дети, с другой стороны, кажутся совершенно озадаченными этой суетой. Их нужно уговорить или запугать, чтобы они сами улыбнулись.
В Индии, где начались запросы на его фотографию, Р. выстраивает свое тело и выражение лица в естественные, приятные линии, даже меняет несколько поз, чтобы дать фотографу разные варианты. С большими карими глазами и исключительно длинными ресницами у него лицо, которое любит камера, и это чувство было взаимным. Э., напротив, застывает перед камерой. У нее светло-голубые глаза, оттененные бледной кожей и светлыми локонами, но она не обращает внимания на любые комплименты о своей внешности, и ее нужно обмануть, чтобы она выглядела естественно. — Лучше не смейся, — поддразниваю я ее. — Не смей улыбаться.
В Таиланде продолжают поступать запросы на фото, и Р. быстро устает от них. Он по-прежнему проводит большую часть своего времени в мире грез, где он играет неутомимого героя, побеждающего злодеев. Он идет по ночному рынку Чиангмая, размахивая невидимыми мечами, бросая удары карате и выполняя удары с разворота, бормоча: «Возьми это!» и «А-ха!» себе под нос.
Когда кто-то хочет сфотографировать его, это выводит его из игры.
Но пока Р. возражает, Э. становится смелее. Когда ее фотографируют снова и снова, она чувствует себя более комфортно перед камерой, никогда не прихорашиваясь, но улыбаясь естественно и грациозно. В то же время сеансы перед зеркалом продолжаются, но теперь они приобретают чуть более застенчивый вид, как будто она позирует для невидимой публики.
В Храме литературы в Ханое тридцатилетняя вьетнамская женщина протягивает свой смартфон и указывает на детей. Э. делает шаг вперед, и спутница женщины, женщина помоложе, стоит рядом с ней, обвивая рукой плечи Э., как будто они знали друг друга. Мой муж считает по-вьетнамски: một, hai, ba, что заставляет Э. и женщину улыбаться. Щелкает телефон, Э. и ее новый друг расходятся, а Э. поворачивается к ней и слегка кланяется, возможно, признавая, что их образы каким-то образом навсегда переплетутся. Но женщина уже перешла к тому, чтобы заглянуть через плечо другой женщины, чтобы посмотреть, как получилось фото, этот сувенир светловолосой бледнокожей иностранки.
Я начинаю фотографировать фотографов, стоящих позади или сбоку от них, помещая их в кадр вместе со своими детьми. Превращение этих зрителей в зрелище кажется мне небольшим актом защиты с моей стороны, протестом против описания Зонтаг фотографии как нарушения, «превращения людей в объекты, которыми можно символически владеть».
Пару недель спустя в Хошимине вьетнамская женщина в парке развлечений делает жест, чтобы сфотографировать Р. Он качает головой и прячется за моей спиной. Я пожимаю плечами. Я не могу заставить его сотрудничать. Когда мы уходим, я спрашиваю его, почему он отказался позировать. «У нее даже не было темной кожи, — говорит он. «Зачем ей мое фото?»
Я одновременно ошеломлен и оправдан. Я беспокоился о том, как Э. и Р. понимают этот интерес к их фотографированию, особенно потому, что я сам этого не понимаю. Как и все родители, я считаю своих детей красивыми, но знаю, что причина таких просьб не в этом. Многие из заявителей сами являются туристами, посещающими важные исторические и религиозные места в своих странах.
Какие проекции они наводят на Э. и Р., применяя собственный «туристический взгляд»? Является ли позирование с этими детьми, выглядящими как иностранцы, на таком культурно значимом фоне способом представить себя и свои страны более космополитичными и важными? Или их мотив для фото более зловещий — способ обладать белизной Э. и Р., по крайней мере, символически?
Но они не белые, по крайней мере не полностью. Мой собственный отец был смешанным: креол из Нового Орлеана, хотя он был достаточно светлым, чтобы сойти за белого, и так оно и было. Я не знал о его расовом происхождении, пока мне не исполнилось двадцать четыре года, как раз перед тем, как он умер от рака простаты. Извлечение и празднование белизны моих детей кажется нарушением всего, что я сделал, пытаясь принять личность, которую мой отец скрывал от меня: я переехал со своей семьей в смешанный район; Я отправляю своих детей в школу со студентами, которые на них не похожи; Я общаюсь с людьми, выросшими на другом конце света, в надежде найти какие-то моменты общей человечности.
Я говорю Р., что женщина хотела его сфотографировать, потому что он другой, а не из-за его светлой кожи. — А ты милый, — добавляю я.
Но после Вьетнама, когда мы путешествуем через Камбоджу, Мьянму, Корею и Японию, Р. отказывается от дальнейших запросов на фото, скрещивает руки перед лицом и даже швыряет футбольный мяч в группу камбоджийских подростков, пытающихся его фотография в англоязычной школе в Баттамбанге, Камбоджа, где мы работаем волонтерами. Я не знаю, проистекает ли этот отказ из ощущения, что его внешность стоит ценить, и он устал так свободно раздавать ее, или он отказывается от скрытой иерархии, стоящей за этими просьбами, или он просто устал от быть зрелищем, тем, кто отличается, и он просто хочет, чтобы его оставили в покое.
Вернувшись в Соединенные Штаты, наша первая остановка в Лос-Анджелесе. Это поразительное возвращение. Мы восхищаемся таким количеством разных людей в одном месте после того, как побывали во многих местах, где мы были единственными разными.
В «Этот маленький мир» в Диснейленде мы забираемся в лодку в окружении людей, чье разнообразие предполагает действительно довольно широкий мир. Китайские, корейские и мексиканские семьи окружают нас.
Поездка начинается в «Европе», месте, полном счастливых детей, играющих и поющих на ярком синем и розовом фоне. Светловолосые девочки в грязных сорочках держат ноты, покачиваясь взад-вперед, мальчики и девочки бесконечно кружат вокруг пруда, группа маленьких мальчиков-барабанщиков весело бьет в свои инструменты в унисон. Ветряные мельницы качаются на каждом склоне холма, а сельскохозяйственные животные качаются в такт решетке.
Моя дочь наклоняется ко мне и шепчет: «Почему у всех светлые волосы?»
Мы поворачиваем за угол, чтобы скользнуть в «Азию», и палитра темнеет. Над нами ткут ковры-самолеты, на которых ездят мальчики в тюрбанах, девушки выглядывают из-под вуалей, труппа танцоров дергается, подражая балийским танцорам, а над головой парит китайский дракон.
Мы слышим «Африку» раньше, чем видим ее — саундтрек к джунглям с барабанным боем и обезьяньими криками. Животных больше, чем детей. Танцующие слоны и жирафы, еще больше обезьян, свисающих с потолка. Куклы африканских детей уютно устроились среди спин и хоботов животных в гармонии с этими дикими зверями. Их форменные афро выглядят как парики, как будто некоторые другие куклы были переделаны для секции Африки с коричневой краской и шиньонами.
Азия и Африка, как мы узнали из наших путешествий, являются самыми большими континентами в мире. Мы проплываем мимо их изображений менее чем за пять минут. В «Южную Америку»! «Южные моря»! «Америка» с белокурыми девочками, балансирующими на стогах сена, и мальчиками, крутящими свои арканы! Затем финальная сцена, где все дети мира гармонично прогуливаются вместе.
Едва мы вышли из лодки, как дети начинают перечислять все ошибки, связанные с поездкой. «В Африке мы даже джунглей не видели, а обезьяны есть во многих странах», — усмехается Э.
«В Индии нет ковров-самолетов», — вмешивается Р.. И блондинов в мире не так много, соглашаются они. Больше людей с темными волосами.
Они возмущены ложностью этих представлений. Они беспокоятся, что другие дети, которые отправятся в эту поездку, не только сформируют неправильное представление о том, на что похож мир, но и будут пропагандировать стереотипы о джунглях и заклинателях змей, которые они держали до того, как увидели эти места своими глазами.
Мы могли бы сказать им, что эта поездка прямо из 1964 года. Мы могли бы описать ее как обнадеживающую выдумку о мире во всем мире, созданную Pepsi для Всемирной выставки в Нью-Йорке во времена большой неопределенности после Карибского кризиса. Можно сказать, что мир тоже торгует своей долей выдумок.
Но это не так. Мы гордимся тем, что они сами это увидели. Возможно, их кругозор расширился за все те месяцы, когда они наблюдали, как их родители борются с тем, как сформулировать то, что мы видим, и то, как нас видят.
Или, возможно, это иллюзия, еще один снимок, который мы делаем. Я надеюсь, что наша поездка воспитала в них способность критически смотреть на вещи и знать, что в жизни, как и в фотографиях, есть нечто большее, чем то, что кажется на первый взгляд. Возвращаясь домой, где мы показываем сделанные фотографии и рассказываем истории о нашем путешествии, я понимаю, что знаю наверняка только одно: наши дети смотрят.
Жаль, что тебя здесь нет: фотографии, запечатлевшие час из жизни «тихих» туристических мест | Путешествие
Наташа де Махье прибыла на окраину Оберзее, отдаленного озера, окруженного пышными зелеными горами и впечатляющими водопадами, в юго-восточном уголке Германии в августе 2021 года. Было холодно; лил дождь. «Было не так весело там находиться. Было так холодно и все было влажно», — смеясь, говорит 26-летняя Де Майе, , из своего дома в Брюсселе.
Приходили туристы и фотографировались на фоне вида. Де Майе заметил, что, как только кто-то вставал перед камерой, он сбрасывал свою одежду, бросая вызов холоду, чтобы передать образ блаженного лета.
Перед камерой: футболки, летящие платья. За ним: пачки телогрейки. Это был Instagram против реальности.
Серия фотографий Де Махье, которую она называет Театром подлинности, исследует связь между туризмом и зрелищем, а также то, как мы выступаем, когда путешествуем, особенно когда мы думаем, что никто не смотрит. Фотографии составляют дипломный проект для получения степени магистра документальной фотографии и объединяют три темы, которые ее больше всего волнуют: туризм, социальные сети и изменение климата.
«Я люблю путешествовать», — говорит Де Майе, вспоминая поездку в Боливию, когда ей было 18 лет, как момент, когда она увлеклась фотографией. «Мне также очень любопытно, почему мы любим путешествовать, и наши мотивы». И добавляет: «Я слишком много времени провожу в социальных сетях». Просматривая Instagram, у Де Махье возникло «ощущение, что все идут в одни и те же места, используют одни и те же фотокомпозиции, одни и те же цвета». Это вызвало дилемму художников поколения Z.
Окруженная бесконечным цифровым контентом, она начала задаваться вопросом, сможет ли она когда-нибудь сделать что-то действительно уникальное.
Это комментарий о том, как социальные сети могут превратить места в места, обязательные к посещению — пост влиятельного лица в Instagram может открыть шлюзы
Итак, Де Махье взял на вооружение эту заботу об уникальности и изменил ее. Она сделает именно такую фотографию, которую уже сделали десятки тысяч. Но вместо того, чтобы делать то, что делают многие туристы с камерами, когда они сталкиваются с переполненным местом назначения, — блокировать других людей в поле зрения и создавать изображение, которое предполагает, что они одни в окружении природного великолепия, — она добавляла больше людей.
Она начала с того, что определила некоторые из европейских туристических направлений с наибольшим количеством геотегов в Instagram, в том числе озеро в Оберзее, романтический регион Каппадокия в Турции (известный своими воздушными шарами), пустыню Барденас-Реалес в Испании и скалистые каланков (бухты).
) в Марселе. Путешествуя летом по этим местам в своем автофургоне, она обычно проводила в каждом месте по два дня. Первый день был посвящен осмотру местности и поиску лучшего ракурса для съемки. На следующий день она устанавливала камеру на штатив и делала фотографии с интервалом в час, документируя приход и уход туристов. При редактировании она использовала Photoshop для создания покадрового коллажа, на котором были показаны все люди, посетившие этот район в течение 60 минут. На создание одного готового изображения может уйти до недели.
Существует версия этого проекта, в которой будут представлены некоторые из самых популярных достопримечательностей мира: пешеходы на вершине Великой Китайской стены; сотни людей притворялись, что поддерживают Пизанскую башню. Но де Майе намеренно выбрал малоизвестные направления. «Я хотел показать влияние такого «невидимого туризма» на эти места. Когда я говорю невидимый, я имею в виду, что когда вы там, у вас возникает ощущение, что вы одиноки.
Но в течение часа или дня туда собирается много людей».
Это комментарий о том, как социальные сети могут быстро превратиться в место, которое обязательно нужно посетить — пост в Instagram от влиятельного лица может открыть шлюзы — а также о том, как эта слава может иметь вредные последствия для окружающей среды (в июне этого года, Марсельский национальный парк Каланки впервые ограничил количество посетителей, чтобы защитить скальные образования). «Изменение климата вполне реально и совершенно очевидно, — говорит де Махье. было «вполне естественным», что ее работа отвечала этим опасениям.
Она не считает себя свободной от культуры, изображенной на ее фотографиях. Де Майе любит путешествовать и признается, что проводит слишком много времени в социальных сетях; даже в своих собственных фотографиях она чувствует всепроникающее влияние эстетики Instagram (мягкие пастельные тона, аккуратная композиция, которая соответствует квадратной форме по умолчанию — «Я такая: нет! Я не хочу!»).
Ее фотографии не осуждают, а игриво приглашают задуматься: о том, что мы ищем, выходя из дома; как на наши повседневные решения влияет привлекательность красивого изображения и почему в культуре, которая ценит индивидуальность, мы все, кажется, жаждем того снимка, на котором мы стоим перед маленьким деревянным домиком на берегу озера в лучшем летнем окружении горами, деревьями и открытыми водами – и абсолютно никем другим.
Tagged 2,2 м раз на Instagram ( на основе изображений, помеченных на место по времени Publication). Каждый день на рассвете над горными хребтами региона Каппадокия в центральной Турции пролетают воздушные шары, наполненные туристами», — говорит Наташа де Махье. «Здесь путешественники делают селфи, а пара делает предложение о старинном автомобиле перед профессиональным фотографом. В этой серии я хотел поиграть с гранью между реальностью и вымыслом: эти фотографии «настоящие» или «поддельные»?»
Марсельские каланки , Франция, май 2021 г.
Отмечено 132 000 раз
«Скалистые известняковые утесы и изумрудные ручьи Каланки ежегодно привлекают на юг Франции более 3 миллионов посетителей. Поскольку в регион трудно добраться пешком, для туристов действуют специально разрешенные лодочные туры, пересекая следы друг друга».
Лак Блан, Шамони , Франция, август 2021 г.Отмечен 44 200 раз
«До озера Блан можно добраться, поднявшись на 500 метров за два часа после подъема по канатной дороге на высоту 1877 метров, откуда открывается потрясающий вид на Монблан, самую высокую гору в Альпах, на восточная окраина Франции. Этот коллаж сделан из фотографий, сделанных в течение одного часа».
Барденас-Реалес пустыня, Испания, июнь 2021 г.Отмечено 96 200 раз
«Барденас-Реалес — полупустынный ландшафт на севере Испании. Изображенная здесь скала Кастильдетьерра изображена на многих портретах в Instagram.
Я включил себя в эту фотографию, потому что эта серия также является для меня способом поразмышлять о моей собственной практике как туриста и фотографа».
Отмечено 216 000 раз
«Ущелье Вердон на юго-востоке Франции является крупнейшим речным каньоном в Европе и становится все более популярным. Я сделал это фото издалека и с высоты, чтобы сослаться на пейзажную живопись эпохи романтизма.
Оберзее, Германия, август 2021 г.Отмечен 43 500 раз
«Рыбацкая хижина на берегу озера раньше ничем не примечательна. Потом появился Инстаграм. Этот коллаж отражает конкуренцию, которая возникает, когда каждый из нас пытается найти лучшее место для селфи».
Пенеда-Жереш национальный парк, Португалия, июнь 2021Отмечен 83 800 раз
. Я обнаружил, что если я буду стоять рядом с камерой, туристы вежливо выйдут из кадра.