Главные «трюки» фотографа Евгения Халдея. К 105-летию со дня рождения мастера
предоставлено Еврейским музеем
Среди фотографий, представленных на выставке, большую часть занимали послевоенные, прежде всего сделанные на Потсдамской конференции и во время Нюрнбергского процесса над военными преступниками Третьего Рейха.
Как всегда, Халдей не ждал, пока жизнь подарит фотографу «решающий момент». Но приближал его по мере сил. Так, задумав еще до окончания войны в 1945-м снимок «Знамя Победы», фоторепортер возил с собой красное знамя, сшитое из скатерти его стареньким дядей-портным, чтобы водружать его трижды — над имперским орлом на аэродроме Темплхоф, над Бранденбургскими воротами и наконец — над Рейхстагом. Этот третий снимок и вошел в антологии мировой фотографии ХХ века как образ победы, наряду, например, с фото Альфреда Эйзенштадта, сделанным в Нью-Йорке на Таймс-сквер в августе 1945-го, в день победы над Японией.
Фото: предоставлено Еврейским музеем
Вот и на Нюрнбергском процессе Евгений Халдей присмотрел место, с которого можно сделать отличный снимок Германа Геринга на скамье подсудимых.
Одна незадача — на этом месте сидел помощник секретаря военного прокурора СССР, и он точно не собирался для «фотосессии» Геринга уступать его репортеру. В картине «Внутри снимка», куда вошли фрагменты документального фильма о Евгении Халдее 1995 года, есть эпизод, где репортер вспоминает о своем «трюке». Единственное время, когда освобождался заветный стул, было обеденное. И репортер невинно поинтересовался у занимавшего его юриста, не мог бы он задержаться подольше на обеде. Тот тоже был парень не промах и спросил, что с этого будет иметь. «Две бутылки виски», — пообещал воодушевленный Халдей. И в обеденный перерыв заранее занял облюбованное место, спрятав камеру под столом. «Решающий момент», когда Геринг вернулся на свое место на скамье подсудимых, не заставил себя ждать.
Вспоминая те дни, Евгений Ананьевич говорил, что рейхсмаршал, как и высшие чины вермахта, вел себя спокойно: «Они говорили, что во всем виноваты Гитлер и Гиммлер, и, наверное, считали, что их сошлют, как Наполеона, на остров Святой Елены, где будут показывать туристам».
Вынесенный приговор был для них полной неожиданностью. Военные считали, что «просто исполняли приказы».
Надо сказать, что Евгений Халдей был на Нюрнбергском процессе не только репортером, но и свидетелем. Он снимал войну с первого дня, когда на Никольской улице в Москве люди, стоя у репродуктора, слушали речь Молотова и понимали, что их жизнь никогда уже не будет прежней. Он снимал Мурманск в 1942-м, когда немецкие самолеты сбросили на город 350 тысяч зажигательных бомб, и от него остались только печные трубы. Он снимал после высадки советского десанта в Керчи трупы жителей, убитых немцами. Он снимал растерзанных людей в Ростовской тюрьме, кварталы гетто в Будапеште и забитую гробами синагогу в Вене. В Будапеште он сделал снимок пожилой четы, на чьей одежде были пришиты желтые звезды. Когда Халдей, чей дедушка был учителем в хедере, подошел к ним с приветствием «Шолом алейхем», то есть «Мир вам!», женщина заплакала. Среди его снимков 1945 года есть и фото двух немцев на развалинах Берлина — слепого старика и пожилого мужчины, который вел того за руку.
Сделав снимок, Халдей спросил их: «Куда идете?». Ответ был: «Сами не знаем. Некуда идти».
Его фотографии стали свидетельствами военных преступлений гитлеровцев против гражданского населения, которые были предъявлены на Нюрнбергском процессе. Сам он потом заметит: «Я сам решал, что снимать, хотя из снятого многое в печать не проходило». Фотографии Халдея ценили и Константин Симонов, и Роберт Капа, не говоря уж о редакторах газет и информагентств. И дело было не только в профессионализме, умении видеть будущий кадр, но и в его даре даже в нечеловеческих условиях пробуждать чувства добрые и память о милосердии. Неудивительно, что в 1995 году на международном фотографическом фестивале в Перпиньяне, когда министр культуры Франции вручал Евгению Халдею орден, зал аплодировал стоя.
Один из самых знаменитых фотографов ТАСС, чьи снимки парада Победы в июне 1945 года стали визитной карточкой триумфа СССР, Евгений Халдей всего лишь три года спустя окажется без работы и без денег. В конце 1948 года началась кампания по борьбе с «космополитизмом».
В стране, победившей фашизм, она началась с разгрома Еврейского антифашистского комитета (ЕАК). Арестованных в 1949 году членов ЕАК обвинили в нелояльности советскому строю, буржуазном национализме, космополитизме, службе американским интересам. В августе 1952 года тринадцать человек из ЕАК, в том числе крупнейшие еврейские писатели Перец Маркиш, Лейб Квитко, Ицик Февер, были расстреляны. Среди тех, кого кампания не затронула, был Илья Эренбург.
Несмотря на то что Евгений Халдей не имел никакого отношения к ЕАК, в 1948 году он был уволен из ТАСС. На руках была годовалая дочь и юная жена. Он не любил вспоминать те годы. Как, впрочем, и совсем раннее детство. Тогда, в 1918-м, во время еврейского погрома в Юзовке застрелили его мать. Она держала сына на руках, и пуля, убив мать, попала и в сына. Выходила ребенка бабушка, не чаявшая души во внуке и снисходительно смотревшая на то, что линзы ее очков однажды пошли на создание им самодельного фотоаппарата.
Выставка Евгения Халдея в Еврейском музее и центре толерантности, как и фильм «Внутри снимка», предлагает вспомнить наследие крупнейшего мастера фотографии, чей опыт остается актуальным и сегодня.
Евгений Халдей и еврейский вопрос
Среди работ знаменитого советского фотографа Евгения Халдея — автора исторического снимка «Знамя победы над Рейхстагом» — есть, как ни странно, фотографии, до недавнего времени не опубликованные на родине. И факты его биографии до сих пор многим неизвестны, хотя более известного в мире советского фотографа трудно найти.
Видел синагогу с трупами
Несколько лет назад на аукционе в США ушла за 200 тысяч долларов «лейка», принадлежавшая в годы войны Евгению Халдею — та самая, которой было снято 2 мая 1945-го «Знамя победы…». Камеру выманили обманом — некто, сумевший втереться в доверие к старому человеку, напел ему, будто Музей фотографии в Лос-Анджелесе мечтает выставить аппарат. Скандала тогда не случилось — продали и продали, не впервой.
Мне эту историю рассказала дочь фотографа Анна Халдей — мы обсуждали тогда выставку, открывшуюся в 2017 году в Московском Мультимедиа Арт Музее (Доме фотографии) к столетию легендарного фотокора.
«Снимок этот 50 лет никуда не шел, ни на одну выставку, — вспоминал Халдей, — я пытался давать. И вот 50 лет Победы, в США к юбилею напечатали, а у нас до сих пор молчание. Не хотят». Это он рассказывал в фильме, снятом в 1996 году бельгийским документалистом Марком Анри Вайнбергом, большим поклонником его творчества. Названная в духе времени «Фотограф Сталина», эта картина единственная успела запечатлеть героя живым. Он там, среди прочего, рассказывает историю снимка с еврейской парой. «Вошли в Будапешт. Было страшно, я видел синагогу с трупами евреев, их никто не хоронил. А тут замечаю — идут муж и жена с желтыми звездами. И так меня поразило: город освободили, а они все носят эти звезды.
Я был в кожаном пальто, они испугались, решили, что я эсесовец». Халдей обратился к ним на идише (он сказал «на немецко-еврейском»): «Подождите!». Подошел и сорвал звезду с мужчины, потом с женщины. Они снова испугались, а Халдей им: «Alles ist gut». Догадался, что надо сказать какой-нибудь еврейский пароль, произнес: «Шолом Алейхем». Они расплакались, упали фотографу на грудь.Это одна из баек Халдея, которых великое множество, они продолжают и дополняют друг друга, позволяя представить себе его долгую жизнь, полную побед и разочарований.
«В ночную разведку идут, мурманское направление. Бойцы в плащ-палатках отражаются в воде. Семеро ушли в ночь, а утром вернулось четверо — трое погибли».
«Меня подвешивали в бомбардировщиках в бомболюк вместо бомбы, привязывали, и самолет поднимался в воздух».
На французский язык это, наверное, не переводимо. 200 долларов — все идет на колбасу». Пенсия его составляла в тот момент 30 долларов.Самая трепетная съемка
Он замечает между делом: «Все руководители прошли через мой объектив. Самая трепетная была, конечно, съемка Сталина». Трепетная, разумеется, для фотографа, испытавшего именно что страх и трепет. Речь идет о кадрах с Потсдамской конференции, где Сталин с папиросой, Рузвельт в бабочке и Черчилль с трубкой. Перечисляя первых лиц, Евгений Ананьевич каждого называет по фамилии, и только Горбачева — по имени-отчеству. Упоминает Ельцина — «а кто будет следующий, уже не знаю».
Через год после съемок, в 1997-м, Халдей умрет, совсем не старым — 80 лет. А за пару лет до этого в Перпиньяне, на ежегодном Международном фестивале фотожурналистики, состоится посвященная фотографу церемония. Президент Франции специальным указом присвоит Халдею звание Рыцаря ордена искусств и литературы. Устроят его выставку — как автора «Знамени победы…», пригласив для симметричности и автора американского «Знамени…» Джо Розенталя.
Разрушенный Севастополь и сожженный Мурманск
Это было в 1945 году в Карлсхорсте, в ставке Жукова, при подписании капитуляции. Через год они снова встретились в Нюрнберге, на процессе над нацистскими преступниками, и Капа подарил Халдею камеру «Speed Graphic», купленную специально для него.
В Нюрнберге Халдей сделал прославивший его снимок разрушенного города — в сумерках, наступления которых он несколько часов ждал, добиваясь правильного освещения и интонации, передающей ощущение трагедии. Много лет спустя, в Вене, на открытии персональной выставки, у него спросят, показывая на этот снимок, какую академию он заканчивал. А все образование было — четыре класса хедера, в котором преподавал дед со стороны отца.
Но действительно, прославил фотографа в Нюрберге не столько вид руин, сколько снимок Германа Геринга, остававшегося после смерти Гитлера и Геббельса главным преступником. Все фотокоры пытались его снять, а он не давался. Сложность состояла еще в том, что по залу, где шли заседания международного трибунала, нельзя было перемещаться — у фотографов были свои места, но оттуда невозможно было поймать нужный ракурс. И Халдей нашел выход — снимать с места, где сидел секретарь советского судьи. Тот должен был задержаться на обеде — Халдей пообещал ему за это две бутылки виски.
Всю пленку истребил на этот снимок
Трудно сказать, о чем думал, глядя на Геринга, Евгений Ананьевич Халдей, 1917 года рождения, еврей, появившийся на свет в Юзовке (теперь Донецк) и потерявший на той войне отца и трех сводных сестер — немцы сбросили их в шахту вместе с другими евреями.
Еще раньше он потерял в погроме, устроенном накануне праздника Песах, деда и мать — пуля пробила ее тело насквозь, застряв под ребром сидевшего на коленях годовалого сына. Вместе с ними погибла мамина подруга и 17-летняя няня младенца, который был тогда не Евгением и даже не Ефимом, как указывают многие источники, а Хемой. Евгением он стал, попав в Фотохронику ТАСС.
Первую фотокамеру сделал сам, в 12 лет, работая мальчиком на посылках в фотоателье братьев Клейманов. Взял две картонные коробочки, вложил друг в друга, пристроил линзы от бабушкиных очков, вставил стеклянную пластину, положил магний в коробку изпод ваксы, и первым же кадром снял собор в Юзовке — его потом взорвали, и оказалось, что других фотографий здания нет.
Халдей продолжал снимать, работая на местном заводе — чистил паровозные топки в депо. А дома играл на скрипке. «Бабушка давала мне задание играть «Плач Израиля», — рассказывает он в фильме. — Я играл, она давала мне 5 копеек на мороженое». Он копил копейки и лет в 14 подписался на настоящий фотоаппарат. Ездил с агитбригадой, снимал, печатался в местной прессе, отправлял снимки в «Союзфото». В 1936-м, когда позвали в Москву, поселился на улице Станкевича, у Израиля Соломоновича Кишицера, мужского портного, которого знал с рождения — тот был тоже из Юзовки и помнил погром, в котором погибла мать будущего фотографа. И это был тот самый портной, который в 1945 году, накануне командировки Халдея в Берлин, за ночь сшил ему знамена из трех красных скатертей, добытых в ТАССе («пошел на склад, там был друг — завхоз Гриша Любинский, маленький такой еврей, спрашиваю: Гриша, где у тебя скатерти?»). Знамя номер три водрузили на Рейхстаг.
Лучше всего она звучит в исполнении автора: «Все шли к Рейхстагу и Бранденбургским воротам, и я шел как все. 2 мая, 7 утра. Дым, копоть, стрельба, ворвался в Рейхстаг, вытащил флаг, и солдаты подходят. Я им: «Пошли на крышу». Их трое, я четвертый. Забрались на крышу, перед нами купол, а снизу пожар — нельзя было близко подойти. Нашли палку, нанизали флаг, и нужно было для композиции, чтобы открывался вид на Берлин, а не получалось. Договорились с одним солдатом, что будут его держать. И вот он полез, его держат за ноги, и тут я увидел композицию. Всю пленку истребил на этот снимок».Потом, уже в Москве, начальство обнаружило у солдата часы на обеих руках — «Что, мародер?!». Пришлось фотографу выцарапывать вторые часы.
Руки не давали мне, называли космополитом
Происхождение Халдея в то время никого не смущало — мытарства начались в 1948-м. «В стране началось брожение, — вспоминает Халдей в фильме, — еврейский вопрос возник, стали люди менять фамилии, начали увольнять всех, особенно занятых на идеологическом фронте.
Из Кинохроники ТАСС уволили всех кинооператоров-участников войны, тех, кто был евреем. Выгоняли пачками».
Халдей снимал спектакли ГОСЕТа и всех артистов, включая Михоэлса. А потом, в ожидании обыска, жег негативы и бил стеклянные пластины с довоенной съемкой. Его, конечно, уволили — четырех русских и его. Их через месяц взяли назад, а его нет. В 1990-х, когда рассекретили часть архивов, обнаружился документ, согласно которому Халдей не мог быть использован в работе органов Госпечати и должен был быть уволен по рекомендации КГБ.
В последний раз его уволили уже из «Правды», в 1970-х — «пришел новый начальник отдела кадров, открытый антисемит, говорит: не успокоюсь, пока хоть один еврей работает в газете».
И как тут не вспомнить другие времена, но те же нравы. 1938 год, Вена, Аншлюс. Прославленный дирижер Карл Бём, занявший пост худрука Венской оперы после вынужденно уехавшего в Нью-Йорк великого Бруно Вальтера, жалуется в письме, что не может войти в здание оперы — пока там остается хоть один еврей.Ирина МАК
Советское искусство, культура СССР
« Советский грузинский художник Тенгиз Мирзашвили 1934-2008
Советский армянский художник Саркис Мурадян 1927-2007 »
Москва, Парад Победы. Советский фотограф Евгений Халдей на съемках 24 июня 1945 года
Легендарный Советский фотограф Евгений Халдей вместе со своим фотоаппаратом Leica прошел все 1418 дней войны от Мурманска до Берлина. Фотографии Евгения Ананьевича Халдея (23 марта 1917 – 6 октября 1997 г.) стали классикой военного фоторепортажа. Хорошо известные всему миру, они часто цитируются в качестве иллюстраций в огромном количестве учебников и энциклопедий. Прежде всего, это была созданная в мае 1945 года картина «Знамя над Рейхстагом», ставшая подлинным символом Победы, а также знаменитая фотография «Первый день войны», сделанная в Москве 22 июня.
, 1941.
На Нюрнбергском процессе одним из вещественных доказательств были фотографии Халдея. Участвовал в освобождении Севастополя, штурме Новороссийска, Керчи, освобождении Румынии, Болгарии, Югославии, Австрии, Венгрии. Участник съемок Потсдамской конференции, Парижской конференции и Нюрнбергского процесса. После войны он создал галерею изображений солдат на мирной работе.
Легендарный регулятор Маша. Май 1945
Регулятор Маша (Мария Филипповна Лиманская) благодаря Э.Халдею стала Мадонной. Вместе с советскими войсками Мария Лиманская дошла до Берлина. 2 мая Мария Филипповна была уже у Бранденбургских ворот, по ту сторону Рейхстага. Известный военный фотограф дал себе обещание в начале войны: если он доживет до Победы, то обязательно снимет растоптанные Бранденбургские ворота. Сегодня это фото — символ Победы над фашистской Германией: пули и осколочные ворота, вверху — знамя «Слава советским войскам…», а на переднем плане — юная регулировщица Маша, вдруг ставшая Бранденбургской Мадонной.
Уважаемой Марии Лиманской, на память о нашей встрече в Берлине, фото подписано Халдеем
Сейчас Мария Лиманская живет в небольшом поселке Звонаревка Саратовской области. Кстати, внучка Марии Филипповны вышла замуж за немца. Она уехала в Германию, вместе они воспитывают шестерых детей. Ребята нашли то самое место, где стояла их прабабушка у Бранденбургских ворот, и там сфотографировались. Однако ворота сейчас совсем другие – отреставрированы. (Источник: газета «Комсомольская правда»)
Родился в Юзовке (ныне Донецк), потерял родителей, погибших во время еврейского погрома 13 марта 1918 года. А годовалый ребенок Евгений Халдей получил пулевое ранение в грудь. Учился в хедере, с 13 лет стал работать на заводе. Первый снимок он, 13-летний мальчик, сделал на самодельный фотоаппарат. С 16 лет начал работать фотожурналистом. С 1939 года — корреспондент «Фотохроники ТАСС». Он фотографировал Днепрострой, сообщал о трудовых достижениях Алексея Стаханова.
Песня о И.
В. Сталине. Большой театр. Москва. Декабрь 1949 г.
Кроме того, представлял редакцию ТАСС на военно-морском фронте в годы Великой Отечественной войны (1941-1945). Все 1418 дней войны он прошел с фотоаппаратом «Leica» (проданный на аукционе «Bonhams» за 200 тысяч долларов в 2014 году) от Мурманска до Берлина. Он фотографировал парижское совещание министров иностранных дел, разгром японцев на Дальнем Востоке, совещание глав союзных держав в Потсдаме, водружение флага над Рейхстагом, подписание акта о капитуляции Германии. .
В 1995 году в Перпиньяне (Франция) на Международном фестивале фотожурналистики Евгений Халдей получил самую почетную награду в мире искусства – звание «Кавалер Ордена Искусств и литературы». Евгений Халдей скончался 6 октября 1997 года, похоронен в Москве на Кунцевском кладбище.
На футбольном матче. 1960
Подшипниковый завод. Москва 1959
Знамя Победы над Рейхстагом. Май 1945 г.
Большой театр. Москва
Хор. Большой театр.
Москва
Ефрейтор Мария Шальнева регулирует движение военной техники, Берлин, 2 мая 1945 г.
Елисеевский магазин в Ленинграде 1957 г.
Из серии Первый советский атомоход Ленин 1960 г.
Немецкие нацисты в Севастополе, май 1944 г.
Выпускники на Красная площадь. Москва 1965
Руки вверх. Немецкие солдаты. Вторая мировая война в Крыму
Герман Геринг дает показания на Нюрнбергском процессе. Нюрнберг 1946
Герой Советского Союза Борис Сафонов, Арктика
В поле. Украина. 1935
В освобожденном Севастополе, май 1944 г.
В цехе Ломоносовского фарфорового завода. Ленинград 1954
Иосиф Сталин, Гарри Трумэн и Уинстон Черчилль на Потсдамской мирной конференции. Июнь 1945 г.
И.В. Сталин на Потсдамской мирной конференции. Германия. Июнь 1945 г.
Обед в детском саду у моря. Севастополь, 1944 год. Фото сделано после освобождения Севастополя от фашистов
Маршал Г.К. Жуков во время подписания Акта о безоговорочной капитуляции Германии.
Карлсхорст. Берлин. 19 мая45
Мстислав Ростропович дома. Москва 1951
Новороссийск, весна 1943
Партизаны. 1944
Севастополь 1944
Потсдам. Большая тройка – Черчилль-Трумэн-Сталин. Июнь 1945 г.
Военнопленные. Из серии Крым
Читающая Москва. 1959
Салют в освобожденном Севастополе, май 1944 г.
Севастополь. Май 1944 г.
Снайпер Лиза Миронова, Новороссийск, 1943 г.
Советские солдаты стоят с приспущенными фашистскими знаменами во время Парада Победы на Красной площади в Москве, 24, 19 июня.45
Студенты, 1960-е
Воскресенье в рабочей семье. Горького, 1956 год
Первый день войны. Москва, 22 июня 1941 года. Улица 25 октября, 12.00. Граждане слушают ВМ. Молотов о начале войны
Главные военные преступники. Нюрнберг 1946
Очередь в Мавзолей Ленина. Москва, Красная площадь в начале 1960-х
Парад Победы. Первый Украинский фронт. 24 июня 1945 г.
Женщина-механик.
Новый урожай 1954 года
источники изображений
публичные группы vk.com/clubsovfoto, vk.com/ru.photostudy
Советский фотожурнал 1960-1970
Газета Комсомольская правда
Галерея Люмьер — Халдей Евгений — Галерея Люмьер
ИЗБРАННЫЕ ВЫСТАВКИ
2019
«Момент истины Евгения Халдея», штаб-квартира ООН, Женева, Швейцария
2018
Советский век: Российская фотография из архива Лафуэнте (1917-1972), PhotoEspaña18, Мадрид, Испания
Выяснилось. Откровенные фотографии в Художественном музее Санта-Барбары, Художественный музей Санта-Барбары, Санта-Барбара, США
2017
«Суд народов», выставка фотографий Евгения Халдея, Ельцин-Центр, Екатеринбург
Персональная выставка Евгения Халдея, посвященная к 100-летию фотографа, МАММ, Москва
«Мастера фотожурналистики», PhotoVisa, Краснодар
Красная Звезда над Россией. Революция в визуальной культуре 1905-55, Тейт Модерн, Лондон, Великобритания
РОСФОТО. 15 лет. Открытая коллекция, Росфото, Санкт-Петербург,
Total Red: Photography, Тель-Авивский музей искусств, Тель-Авив, Израиль Willy-Brandt-Haus, Берлин, Германия
2015
«Советское фото», Центр фотографии имени братьев Люмьер, Москва
Wir müssen den Schleier von unseren Augen reißen. Фонд Fotografie und Zeichnung der russischen Avantgarde aus der Sammlung der Sepherot, Художественный музей Бохума, Бохум, Германия
Евгений Халдей. Знамя Победы, РОСФОТО, Санкт-Петербург
2013
Превосходная фотография. Собрание Говарда Гринберга, Венгерский дом фотографии, Будапешт, Венгрия
Евгений Халдей. Kriegsfotograf, Browse Foto Festival, Берлин, Германия
Berlin Photo. Фотоработы из частной коллекции доктора Х.К. Лутц Тойтлофф, Коллекция Тойтлоффа, Берлин, Германия
2012
Говард Гринберг – Коллекция, Елисейский музей, Лозанна, Швейцария
2011
L’ombre de la guerre, MEP – Maison Européenne de la Photographie, Париж, Франция
«Эра оптимизма.
Искусство и пропаганда в советской фотографии 1920-1940-х годов», РОСФОТО, Санкт-Петербург, Россия
2010
Евгений Халдей. Un photo sous Сталин, Le Botanique, Брюссель, Бельгия
2008
Евгений Халдей. Der bedeutende Augenblick, Martin-Gropius-Bau, Берлин, Германия
СПОРЫ. Елисейский музей, Лозанна, Швейцария
2007
Евгений Халдей. Un grande fotografo di guerra, Teatro Miela, Trieste, Italy
2006
Shooting in 35: The First 35mm Photographs, Museum of Photographic Arts, Saint Diego, USA
Russische fotografie 1917-1945, Kunsthal Rotterdam, Rotterdam, Netherlands
Auslöser Potsdam – Photographen und ihre Bilder von 1850 bis heute, Potsdam- Museum, Potsdam, Germany
EVGENIJ CHALDEJ (1917-1997) – Un grande fotografo di Guerra, Museo del Territorio, Biella, Italy
Bilder vom Krieg und vom Frieden, Russisches Haus der Wissenschaft und Kultur, Берлин, Германия
2005
Евгений Халдей. Un photoreporter en Union Soviétique, Fnac Montparnasse, Paris, France
Евгений Халдей.