Фотограф Себастио Сальгадо (Sebastiao Salgado)
«Моя жена купила фотоаппарат, когда изучала архитектуру в Париже. Я до этого никогда не фотографировал, но, взяв камеру в руки и посмотрев в видоискатель, получил огромное удовольствие». Именно так написал о рождении известного бразильского фотографа Себастио Сальгадо (Sebastiao Salgado) … он сам. Да-да… Ведь, как говорил известный фотограф из Венгрии Брассай, практически у каждого творческого человека два дня рождения, две даты. Первая – когда он младенцем появился на свет, и вторая – когда к человеку приходит понимание того, в чем заключается его истинное призвание. Примерно так же говорил о себе и Роберт Капа, тоже прославленный фотограф.
Второе, главное рождение Себастио Сальгадо как фотографа произошло намного позже рождения упомянутых мастеров фотоискусства, в конце шестидесятых — начале семидесятых прошлого века, вскоре после того как Себастио с женой переехали в Париж из Бразилии.
Он тогда был занят подготовкой к защите докторской диссертации и планировал стать серьезным экономистом. В первой половине семидесятых семейство Сальгадо совершило несколько замечательных путешествий по Африке. Предприняли они это в рамках экономических программ Международного Банка. Устав пользоваться фотоаппаратом жены, Себастио обзаводится собственным. Покупает «Лейку» и не расстается с ней во время всех своих путешествий. Со временем фотография затягивает его всё сильнее и сильнее. И однажды, вернувшись из поездки, Себастио Сальгадо решает начать новую жизнь – жизнь фотографа. Удовольствие, получаемое им от занятий фотографией, было, как он сам потом говорил, просто огромным. И вообще слово «огромное» («enormous») он очень любил и часто его употреблял в сочетании со словом «фотография».
Хоть и жила семья Сальгадо в Париже, но дома Себастио было практически не застать. Он всегда был в центре важнейших мировых событий того времени.
С 1977 по 1984 год — целых семь лет посвятил молодой еще тогда Сальгадо своему первому крупному проекту, в котором рассказал о Латинской Америке. Потом он писал, что это были годы его путешествий во времени, возвращение на семь веков назад. Себастио наблюдал, как перед ним в очень ленивом, медленном темпе, так, как течет время в этих краях, проходит поток схожих между собой культур, верований, связанных одной историей, историей страдания.
Совсем скоро, всё в том же 1986 году, выходит вторая книга Себастио Сальгадо. Она называется «Сахель: Человек в Беде» («Sahel: Man in Distress»). Над ней автор работал в северных районах Африки, пострадавших от сильнейшей засухи в 1984-1985 годах. На фотографиях на страницах этой книги – не только лица жертв засухи и страшного голода, но и самоотверженность, мужество людей, пришедшим им на помощь. Это, в первую очередь, молодые медсестры и доктора из международной организации «Врачи без границ», рабочие, инженеры…Герои этой книги не кажутся нам чужими, незнакомыми. Лица страдающих африканцев, которые пронзительно кричат, не разжимая губ – уже не просто «чьи то» лица… Они становятся по настоящему близкими.
В конец восьмидесятых — начале девяностых Сальгадо увлекается темой рабочих. Сталевары, шахтеры, ткачихи, рыбаки, золотоискатели, строители – вот герои его снимков. Люди, занимающиеся тяжелым физическим трудом, люди, зарабатывающие на хлеб своими руками. Сегодня такие люди практически «археологическая редкость». Встретить их можно разве что в странах «третьего мира», а совсем скоро и в этих странах рабочие могут остаться без работы в результате автоматизации и роботизации производства. Увенчал этот этап работы Себастио Сальгадо выход на восьми языках более чем стотысячным тиражом книги «Рабочие: Археология индустриальной эпохи» («Workers: an archeology of the industrial era»).
Для этой книги о рабочих Сальгадо делал фотографии в 23 странах мира. «Всего в 23 странах» — улыбаясь, говорил он. Следующий его проект охватил уже 47 стран. В нём он рассказал о массовой миграции населения, пожалуй, самой больной проблеме нашего времени.
Одна из причин возникновения этой темы в работе Себастио Сальгадо – знание ее не понаслышке. Ведь он сам родился на маленькой бразильской ферме и в пятилетнем возрасте стал жить в крошечном городке. Когда ему исполнилось пятнадцать, он перебрался в другой, среднего размера город, в котором проживало 120 тысяч человек. В этом городе он впервые встретил свою будущую жену Лелию Делуиз Уаник , и в 1967 году семья Сальгадо переехала в Сан-Паулу. Но вскоре жизнь заставила их покинуть родину и бежать по политическим причинам во Францию. «Даже сегодня я иностранец, живущий в чужой стране» — писал позже Себастио Сальгадо. Работа над темой о миграции заняла шесть лет. В 2000 году увидели свет сразу две книги, созданных Сальгадо по итогам поездок и общения с мигрантами по всему миру: «Миграция: Человечество в движении» («Migrations: Humanity in Transition») и «Дети: беженцы и мигранты» («The Children: Refugees and Migrants»).
Имя фотографа и фотожурналиста Себастио Сальгадо стало известно всему миру уже после выхода первых двух его книг.
Проекты, которые последовали за ними, всё больше и больше укрепляли его известность и значимость в мире журналистики. Но кроме таланта фотохроникера Себастио обладал еще и талантом фотохудожника. Тем не менее, интересно и то, что сам фотограф свои снимки считает просто работами документалиста, «Не фотографирующий, а фотографируемый делает фотографию» — говорит он. Автор не хочет, чтобы его снимки считали произведениями искусства. Тут остается лишь порадоваться тому, что вся дальнейшая жизнь произведения, после того, как оно покинуло мастерскую автора, уже не зависит от его воли. Несмотря на то, что на них порой изображены ужасные сцены из реальной жизни, фотографии Сальгадо потрясающе красивы и уже много лет живут своей собственной жизнью, украшая собой многочисленные фотовыставки и стены более ста музеев мира, они стали жемчужинами сотен личных коллекций. Про публикацию их в книгах и тиражирование фотографий Себастио Сальгадо в Интернете говорить и не приходится.
В 1994 году Себастио Сальгадо принимает решение разорвать отношения с «Magnum Photos».
В 1998 году на месте рождения знаменитого фотографа его стараниями был учрежден заповедник и начались лесовосстановительные работы. Количество зеленых насаждений в этих местах, начиная с 1940 года, уменьшилось в 300 раз! За десять лет существования заповедника на его территории специалистами и волонтерами было посажено более миллиона саженцев деревьев! Но до полного восстановления природы этого края еще очень далеко.
Следующий проект Себастио Сальгадо связан с природоохранной деятельностью. Кто-то посчитал этот проект за кардинальную смену деятельности фотографа, но сам он так не считает. «Это продолжение уже начатых мною исследований» — говорит Себастио. Этим проектом Сальгадо решил показать всему миру уголки земли, неиспорченные цивилизацией, доказать людям, что эти уголки прекрасны. Фотограф надеется, что его новый проект поможет человечеству наконец-то понять, какое место оно занимает в окружающей среде. Этот проект он назвал Генезис, и призывает всех жителей Земли, насколько это возможно, вернуться к истокам жизни на нашей планете, к тому воздуху, той воде, тому огню, которые и породили на ней жизнь. К тем животным, которые до сих пор не приручены людьми, к тем отдаленным племенам, ведущим примитивную жизнь, остающуюся без изменений многие сотни лет, к самым ранним формам человеческих организаций и поселений.
Работу над этим проектом Себастио Сальгадо начал на Галапагосских островах, именно в тех местах, где в 1835 году Чарльз Дарвин первый раз задумался об эволюции.
Впервые в своей фотографической практике Себастио снимал красивые пейзажи дикой природы, рассветы и закаты, черепах, птиц, огромных ящериц, которые казались ему маленькими драконами. Себастио было уже за шестьдесят, но он совсем по детски, по настоящему, радовался всему тому, что он видел вокруг себя. В своих записках он восторгался: «Это просто восхитительно! У меня есть даже фотография, где одна игуана обнимает другую!». После возвращения с Галапагосских островов жажда путешествий в Себастио не угасла. Он посетил Руанду, Патагонию, Камчатку и даже Антарктиду! В рамках этого проекта он много снимал в родной Бразилии. На завершение этого проекта фотограф и защитник природы планирует отвести восемь лет своей жизни. Хочется надеяться, что впереди у него еще много открытий, которыми он порадует всех нас.
Себастио Сальгадо — оптимист по своей натуре. Он полон жизненных сил. В 2007 году в одном из интервью он признался, что надеется фотографировать до самого конца своей жизни, а фотографы обычно живут до старости… Удовольствие, которое Себастио получил, когда впервые взял в руки фотоаппарат, не ушло никуда.
Он получает его и сейчас. Поэтому хочется верить, что за проектом «Генезис» состоятся и другие проекты мастера.
Себастьян Салгаду — ведущий фотожурналист мира
Фотографа Себастьяна Рибейру Салгаду (©Sebastiao Ribeiro Salgado) знают преимущественно по документальным кадрам, сделанным в странах третьего мира. Он помногу фотографирует рабочих, чей удел — тяжелый труд, снимает жителей развивающихся государств, крестьян, страдающих от нищеты и бедствий. Бразильский фотограф, живущий в Париже, стал послом ЮНИСЕФ, членом академии искусств и наук США и обладателем медали, которую ему вручило Королевское фотообщество. Знаменитый режиссер Вим Вендерс четверть века изучал творчество Салгаду и создал о нем кинофильм «Соль земли».
Социальная фотодокументалистика и многое другое
Творчество фотографа не ограничивается социальным репортажем. Салгаду снимает впечатляющие пейзажи, делает фото дикой природы и жизни человеческих сообществ с традиционным укладом.
Однако, известность фотографу принесли документальные работы в остросоциальном жанре.
Известный критик и эссеист Сьюзан Зонтаг в свое время даже упрекнула Салгаду в поэтизации нищеты и страданий. Он, по ее словам, слишком эстетично подает их, вызывая у зрителей не ужас, а восхищение. Действительно, снимки фотожурналиста завораживают, но композиция всегда выстроена вокруг главных действующих лиц — будь то жители африканского буша, колония пингвинов в Антарктике или израильские заложники, освобожденные в ходе операции «Энтеббе».
Салгаду находился в эпицентре многих вооруженных конфликтов, заснял покушение на Роналда Рейгана, вел фоторепортажи из зоны военных действий в Анголе и Западной Сахаре. За продолжительную карьеру он побывал в более, чем сотне стран, несколько лет посвятил Латинской Америке, изучая традиционные культуры, обряды и уклад жизни людей, которые, по его словам, жили «как будто семь веков назад». Книга Other Americas, в которую вошли кадры за 1977-1984 годы — наглядное свидетельство тяжелой жизни коренного население отдаленных уголков планеты.
Следующая фотокнига была посвящена жителям северной Африки, страдающим от невероятной засухи и голода. В 1984 и 1985 годах фотограф снимал жителей пострадавшего региона и тех, кто пришел им на помощь — участников сообщества «Врачи без границ» и волонтеров. В его последующих книгах отражена жизнь сталеваров, шахтеров, строителей и ткачей, которые остаются без работы из-за автоматизации производств, а также мигрантов, вынужденно оказавшихся вдали от родины. Салгаду и сам уехал из Бразилии не по своей воле, а по политическим причинам.
Бразильский фотограф, работающий по всему миру
Будущая звезда мировой фотожурналистики родом из штата Минас-Жейрас (Бразилия). Салгаду родился в 1944 году на маленькой ферме в Амойресе, в подростковом возрасте переехал с родителями в Сан-Паулу и поступил в экономический факультет университета города. Закончив обучение со степенью магистра, он стал работать по специальности в огромной компании, экспортировавшей кофе.
В 1969 году Себастьян с женой Лелией был вынужден уехать из Латинской Америки и поселился в Париже.
Сам фотограф говорит, что по сей день остается иностранцем, который живет в чужой ему стране.
Во Франции жена Себастьяна начала изучать архитектуру и купила для работы маленькую фотокамеру Pentax. Он сам до этого не фотографировал, но, как только заглянул в видоискатель, понял какое это удовольствие! Окончательно в своем призвании Себастьян уверился во время командировки в Африку. В первой половине 1970-х годов он с семьей выполнял там задания Всемирного Банка. Салгаду купил собственную камеру Leica, отложил подготовку докторской диссертации на неопределенный срок и сконцентрировался на новостной фотожурналистике.
Сначала фотограф работал для изданий, фотоагентств «Сигма» и «Гамма» как внештатный фоторепортер, но в 1979 году был принят в Magnum. Через 15 лет он покинул известнейшее агентство, чтобы основать собственное — Amasonas Images. За годы работы Салгаду сделал для себя и изданий-заказчиков множество крупных проектов. Он объездил практически весь мир, снимая на золотоносных рудниках в Бразилии, кофейных плантациях Гватемалы и Индии, в дикой природе Галапагосских островов.
В начале 2000-х годов Салгаду вплотную занялся природоохранной деятельностью. Он создал фотопроект «Бытие», посвященный дикой природе отдаленных уголков Земли и жизни народностей, населяющих их. Еще в середине 90-х годов ХХ века фотограф с женой выкупил участок земли в Бразилии, на котором когда-то стояла его родная ферма. Там он основал заповедник и просветительский институт Instituto Terra. На территории охраняемого участка было посажено более миллиона деревьев, и лесовосстановительные работы в сильно пострадавшем от «цивилизации» регионы все еще продолжаются.
Продолжается и профессиональная карьера Себастьяна Салгаду. Он, несмотря на возраст, мало времени проводит дома, в Париже, и активно путешествует. Фотограф снимает репортажи о том, в каких условиях трудятся рабочие на сборе кофе, как живут ненцы за Полярным кругом на российском полуострове Ямал, как шаманы на Суматре делают фильтры для саго из листьев дерева. Многочисленные выставки и награды — американские, французские, международные — не уменьшили его жажду деятельности.
Салгаду по-прежнему много снимает и продолжает поражать зрителей масштабом своего таланта.
Sebastião Salgado — 683 Работы, биографии и выставки на Artsy
6,3 тыс. подписчиков
Bio
В поразительных черно-белых фотографиях Себастьян Сальгадо документирует маргинальных людей и величественные пейзажи, иногда объединяя их в одних кадрах. Он смешивает формальные композиционные приемы с ощущением документальной сырости; его …
Посмотреть все прошедшие выставки и выставочные стенды
Обзор
Работы на продажу (571)
Результаты аукциона
Избранные работы
Название художника
Название произведения
Партнер
Имя художника
Название произведения
Партнер
Имя художника
Название искусства
Партнер
Название художника
Название выставки и еще 10
Групповая выставка в крупном учреждении
Museum of Sample Art (Example) и еще 33
Собраны крупным учреждением
Пример и еще 5
Достижения
Активный вторичный рынок
Последние результаты аукционов в базе данных Artsy Price.
Рекорд аукциона
85,0 млн долларов США, Phillips, 2022
Художественные партии
Продажа работ из вашей коллекции
Получите выгодные предложения от ведущих мировых аукционных домов и галерей, чтобы получить ваши работы на продажу. Это просто и бесплатно.
Отправить сейчас
Iconic Collections
Works on Paper
From $500
Works on Paper
From $500
Works on Paper
From $500
Works on Paper
From $500
Works на бумаге
От $500
Работы на бумаге
От $500
Работы на бумаге
От $500
10003
From $500
Works on Paper
From $500
Works on Paper
From $500
Works For Sale
Artist Name
Artwork Title
Partner
Имя художника
Название произведения
Партнер
Имя художника
Название произведения
Партнер
Имя художника
Название искусства
Партнер
Название художника
Имя художника
Название работы
Партнер
Статьи
Какой-то художник
Местоположение
Некоторый художник
Местоположение
Некоторые художники
Расположение
.
ИсполнительМестоположение
Некоторый исполнитель
Местоположение
ИсполнительПохожие исполнители
Имя исполнителя
Национальность, р. 9999
Имя исполнителя
Национальность, р. 9999
Имя исполнителя
Национальность, р. 9999
Имя исполнителя
Национальность, р. 9999
Имя исполнителя
Национальность, р. 9999
Имя исполнителя
Национальность, р.
9999Имя исполнителя
Национальность, р. 9999
Имя исполнителя
Национальность, р. 9999
9999Амазония: Фоторепортаж Себастьяна Сальгадо «Девять лет работы»
Бразильский фотограф Себастьян Сальгадо сегодня широко известен как один из величайших фотографов на планете. Он побывал в более чем 120 странах, снимая мощные социальные документальные изображения, которые появлялись на выставках и в публикациях по всему миру.
Сальгадо много лет работал над проектом под названием Амазония . PetaPixel поговорил с ним, чтобы узнать больше о его жизни, карьере и последнем эпическом фоторепортаже.
Примечание : Это интервью было отредактировано для ясности и длины.
Фил Мистри: Как появилась книга Amazônia ?
Себастьян Сальгадо : Это о работе, которой я занимаюсь уже много лет.
Я работал в Амазонии в 80-х и 90-х годах, в начале 2000 года и с 2013 по 2019 год.. Мы решили опубликовать книгу и устроить большое шоу в Париже [в прошлом году], чтобы посмотреть, сможем ли мы внести свой вклад в дебаты об уничтожении биома Амазонки.
Это об огромном влиянии негатива, который мы делаем на племена амазонок, и я надеюсь, что эта книга может внести [положительный] вклад. Я даю людям совесть, что Амазонка и ее окрестности должны быть защищены.
Сколько лет вы фотографировали Амазония ?
Последние семь лет, с начала 2013 до конца 2018 года, но до этого я много путешествовал. Внутри этой книги у нас есть фотографии из 1998 до 2019 года. Я считаю, что если сложить все вместе, у меня будет около восьми или девяти лет фотографии в Амазонии. Я совершил около 48 поездок.
В среднем сколько дней или недель вы пробудете на Амазонке?
Как правило, поездки в Амазонию длились от одного до трех месяцев.
Видите ли, это зависело от этих племен: вы знаете, когда уходите, но понятия не имеете, когда выходите. Назначение не похоже на наше общество, где все ясно.
Иногда, когда вы прибываете, там может не быть большей части племени. Они могут быть на охоте или рыбалке. Иногда ты [планируешь] остаться на месяц, и когда ты готов выйти, происходит что-то очень важное — у нас грандиозная церемония.
Доступ иногда очень затруднен. [Требуется] восемь-девять дней, чтобы прибыть [в их местонахождение]. И не исключение, это [отдаленное] племя, поэтому вы обязаны пройти карантин, иначе вы [рискуете] заразиться. Индийские медицинские [органы] вакцинируют вас всем, и вы должны пройти 12-дневный карантин, прежде чем оставаться в племени. Это означает, что поездка туда обычно довольно долгая.
Книга называется Амазония, и для большинства людей это означает тропические леса Амазонки. Что это значит конкретно для вас?
Хорошо выглядеть; у нас есть маленький [циркумфлекс] над «о» в Амазонии.
Единственные люди, которые так пишут Amazon, — это бразильцы. Я работаю только в бразильской Амазонии.
У нас есть девять амазонских стран, но около 65 процентов территории Амазонии находится в Бразилии, и это вполне репрезентативно для амазонских лесов. Это означает, что когда я ставлю это название на португальском языке, это означает, что это бразильская амазонка. Вы сфотографировали золотой рудник Серра Пелада в Бразилии в 1980-х годах, так что вы возвращаетесь в Амазонию через 40 лет. Что побудило в 2013 году принять решение вернуться в Амазонию?
Вы видите золотой рудник Серра Пелада в Амазонии. Я работал там в 1986 году. До 1984 года я работал с племенами яномами. Я тоже после этого работал. Я всегда в районе. Что было удивительно, так это то, что золотой рудник находился внутри джунглей, и сегодня, если вы пойдете туда, это будет один полностью открытый регион, полный фермеров с плантациями соевых бобов.
[Это] часть Амазонии, которая была разрушена.
Видите ли, сегодня мы уничтожили около 18 процентов всей бразильской Амазонии. Да, это большой бой. Видите ли, мы сейчас много говорим об уничтожении Амазонии правительством г-на Болсонару [президента Бразилии]. Да, г-н Болсонару разрушает больше, чем кто-либо другой, но разрушение Амазонии началось задолго до него. Мы потеряли около 18 процентов территории Амазонии до того, как г-н Болсонару пришел к власти.
Настоящую Амазонию разрушает общество потребления и спрос на товары, произведенные в Амазонии. Когда вы кормите свиней в Китае и России и коров в Европе соевыми бобами, выращенными в Амазонии, мы уничтожаем Амазонию. Мы должны бережно относиться к товарам, которые продаются по всему миру, видеть их происхождение и, возможно, стараться их не покупать.
Amazônia , вероятно, ваша самая большая книга, насчитывающая более 500 страниц, и сегодня, когда большинство людей читают книги в Интернете, как общественность восприняла такую большую и тяжелую книгу?
Традиционного паблика для книг, не только фотокниг, но и печатных книг по всему миру нет.
Конечно, новый способ прочтения, новый способ увидеть изображение изменит способ видеть и читать. Но на данный момент мы должны распечатать их, так как никто не привык использовать онлайн-книги для фотографии.
Taschen, наш издатель, не использует углерод, потому что они покупают наш углерод в Бразилии. Мы сажаем миллионы деревьев и улавливаем с помощью этих деревьев углерод.
Вы повредили колено и чуть не потеряли глаз в этом проекте. Как это произошло?
Я дважды ломал колени и перенес две операции. Я сломал сухожилие с левой стороны. С правой стороны он изломан авариями. Когда идешь по этим джунглям с индейцами, они делают большие перемещения. Они решают порыбачить, а озеро никогда не бывает очень близко. Это может быть около пяти-шести дней ходьбы по джунглям. Весь день пешком и дождь, а для индейцев это не проблема, потому что у них нет обуви. А вот с обувью мы не очень хорошо держимся на месте и много падаем. И дважды ломаю колени, и оба плеча.
Мы продолжаем буквально страдать от болезней.
Я чуть не потерял правый глаз. Я бежал с одним индейцем в лесу. Он отрезал небольшой бамбук, и он [щепка] вернулся, и кончик этого бамбука вылетел и попал мне в угол глаза. Если бы он был еще на несколько миллиметров [вправо], мне [пришлось бы] лишиться глаза.
Сейчас я лечу шейный отдел [шеи]. Я был моложе и работал в Мозамбике [страна на юге Африки], и я был с португальской армией в военном конвое. На нас напали партизаны, и грузовик, в котором я находился, подорвался на автомобильной мине, огромной мине, которая убила водителя и оторвала обе ноги чиновнику, сидевшему впереди грузовика. Я сидел сзади, и меня выбрасывало из грузовика. Тогда у меня болела шея, но я был молод, мне было 30 лет, и я ничего об этом не думал. Но небольшие травмы остались в шейном отделе, а теперь, поскольку я стал старше, у меня в этой травме кальцификация, и у меня начались проблемы с шеей.
Вот именно — проблема с фотографами.
Чтобы получить фотографии, вы должны быть там, вы должны быть с людьми, вы должны ходить, вы должны выставлять себя напоказ, и всякое случается. У вас есть все эти маленькие несчастные случаи; немного ломается тут и там. Но нужно было делать и делать снова, потому что это была такая важная привилегия быть там, делать эти снимки, знать планету, и это цена, которую вы платите за это.
Итак, Себастьян, все ваши работы черно-белые. Что вас привлекает в Black & White?
Это началось, когда я начал заниматься фотографией. Я делала цвет, но цвет для меня был очень сложным. Когда я сделал цветной снимок, я был на 100% уверен, что хочу вернуть снимок туда, где очень важны красные, синие и зеленые цвета, и я потерял концентрацию, но когда я фотографировал черно-белое, все будет серым.
У нас есть только серые, и я был на 100% уверен, что ни один цвет не воспользуется преимуществом другого при восстановлении изображения, и я был спокоен. Конечно, нет ничего черно-белого.
Черное и белое — еще одно отвлечение, но для меня было очень важно проникнуть внутрь этого дополнительного отвлечения, чтобы удерживать концентрацию.
Фильм Amazônia снят на пленку, на цифру или на то и другое?
Оба. Я начал снимать кино. пленка 35 мм. В то время фильмы были очень хорошими и имели много серебра. После этого цена на серебро начала расти. Стали уменьшать количество серебра в фильмах, и его [качество] сильно упало. Я перешел на пленки среднего формата, чтобы получить лучшее качество.
После 11 сентября в Нью-Йорке безопасность в аэропортах стала адом для фотографов, а пленки сильно пострадали от рентгеновских лучей. Я решил перейти на цифру и после 2008 года начал работать в цифре. Сейчас я фотографирую на цифру, но всю свою жизнь я работаю с одной пленкой Kodak под названием Tri-X. Для меня была очень важна зернистость этой пленки, но у меня не было этой текстуры на моих снимках с цифрой. Я теряю это. Затем я нахожу способ ввести зернистость пленки Tri-X в свой цифровой архив и печатаю свои изображения с этой зернистостью Tri-X.
Это означает, что у меня на фотографиях примерно одна и та же текстура на протяжении всей моей жизни.
Можем ли мы спросить вас, какую цифровую камеру вы используете?
Я использую камеры Canon. Есть одна камера Canon, которую я использовал в основном в своей последней съемке на Amazon в период с 2013 по 2019 год — Canon 1D X. Canon предоставил мне прототип 1D X, и я провел много тестов. Он был полностью защищен от влажности Амазонки. Амазонка очень влажная, что дало мне очень хороший комфорт в работе. У Canon есть потрясающий выбор очень качественных объективов.
Ваш любимый объектив?
Ну я с очень длиннофокусными объективами не работаю. Я [из] поколения людей, которым не важен большой объектив. Я работаю с диапазоном между 24 мм и 105 мм.
И вы сказали, что используете Canon 1D X Mark II?
У нас есть 1D X и 1D X Mark II. Я работал на всех Amazônia с этими двумя моделями камер.
Начало было с 1D X, а затем с 1D X Mark II.
Что вы использовали во времена кино?
Я использовал много разных камер. В основном, в начале я использовал Leicas. Я фотографировал на 33-мм Leicas, которые были удивительно хорошими камерами. Затем я перешел к среднему формату, где работал с Pentax 645, очень хорошей камерой.
Когда я работал в черно-белом режиме с пленкой, нужно было иметь качественный объектив, не очень контрастный. Это было очень важно для Leica и очень важно для Pentax. У Pentax были отличные объективы с очень высоким разрешением и очень низким контрастом, что позволяло получать негативы с очень большой шкалой серого.
Используете ли вы свой мобильный телефон для фотографирования?
Только моей внучки, которой три с половиной года, вот и все.
Это не настоящие фотографии. Большая проблема со смартфоном заключается в том, что вы делаете изображения, которые используете на языке общения, но никогда не печатаете.
Другое дело фотография. Фотография — это память об обществе, частью которого мы являемся. И большая проблема со смартфоном в том, что он попадает в ваш архив, который вы больше никогда не используете. Иногда все теряешь, иногда заходишь в облако и больше им не пользуешься. Фотография ощутима. Ты трогаешь его, держишь в руках, видишь неоднократно, а я ничего не могу сделать со смартфона.
Когда вы были в лесу 1-3 месяца, у вас были портативные генераторы для зарядки аккумуляторов?
Доставить топливо для запуска двигателя для производства энергии очень сложно. Самый простой способ — купить солнечные батареи, и я привезла две хорошие солнечные панели. Они были не слишком большими, примерно один метр на полтора метра [40×60 дюймов]. Я связываю один с другим, и я могу зарядить ими аккумулятор в течение дня.
Какое освещение вы используете? Доступен ли свет или вспышка или и то, и другое?
Нет, я использую только доступный свет.
Я не использую вспышку. Я сделал много фотографий в Амазонии в студии, потому что я перевез студию в Амазонию. Я приношу тканевый [задник] шириной шесть метров и длиной девять метров. Я установил студию [задник] под деревьями и использовал естественный свет, исходящий из леса. Я не знаю, как пользоваться вспышкой. Я никогда в жизни не пользовался вспышкой.
Были ли у вас помощники фотографа, которые помогали вам в студии ?
Да, во все эти поездки в Амазонию я беру много ребят, так как сложно организовать экспедицию. У меня есть помощник по фотографии из Парижа. У меня есть проводник по высоким горам, который является моим помощником в любом путешествии по миру. Всегда один и тот же гид, и его зовут Джек Бартеллини.
Но для работы в Амазонии необходимо было использовать много лодок, а для лодок нужны были местные ребята, которые управляли бы лодками. Мы плаваем внутри рек с большим количеством дерева [плавает вокруг]. Чтобы постоянно не ломать гребные винты, необходимо иметь ребят, которые умеют управлять лодками, а я обычно использую три лодки.
У нас трое парней управляют лодками.
Со мной всегда два капитана джунглей. Как говорят в Бразилии, capitão da selva — это парень, который разбирается в джунглях. Обычно он индеец-полукровка, полукровка за пределами леса, умеет ловить рыбу, охотиться, лазить по деревьям, ставить лагерь и работать в лесу. Со мной всегда были один переводчик, один антрополог и индейцы из ФУНАИ, национального фонда индейцев, которые всегда сопровождают нас. В каждой поездке на Амазон со мной 10-12 человек.
Должно быть дорого иметь так много людей в стольких поездках. Вы спонсируете этот проект?
Нет. Спонсоров вообще нет. Видите ли, сегодня я один из лучших фотографов, который продает больше отпечатков для коллекционеров по всей планете, для коллекций, для музеев, и этими деньгами я оплачиваю все эти поездки в Амазонию.
У меня нет финансового метода. До этого я работал со многими журналами с вполне приличным бюджетом. Это позволило мне делать свои фотографии, придавая эксклюзивность журналам.
Теперь это уже не так, но теперь у меня был большой шанс. Я стал известным фотографом, где люди покупают мои фотографии, а на деньги от продажи я снова делаю все эти новые фотографии.
Когда вы снимали на негативы, вы сами проявляли и печатали пленки ?
Нет. У меня всегда есть фотолаборатория. У меня два принтера, которые работают исключительно со мной, но разработки делали два разных парня. Не настоящие большие лаборатории — маленькие лаборатории.
Когда я использовал пленки, мне нужно было изготовить специальный проявитель для пленок, так как я экспонировал их особым образом. Я всегда переэкспонировал свой негатив и недоэкспонировал пленку, чтобы негатив был очень серым, чтобы все детали были в тени. Я много фотографировал против света, и у меня много теневых участков. Чтобы данные находились внутри теневой зоны, нужно было делать специальную проявку, и я использовал одного разработчика Kodak под названием D-76. Однако я сам сделал проявитель и модифицировал формулу Д-76, чтобы получить другой вид негатива — гораздо более серый негатив 9.
0003
Были ли изображения в книге отсканированы непосредственно с отпечатков или с негативов?
По отпечаткам. Абсолютно по отпечаткам.
Какого размера вы печатаете для сканирования?
Для книг размеры 30×40 см [12×16 дюймов]. Мои рабочие отпечатки имеют размер 24×30 см [10×12 дюймов] и меньше. После этого я закончил для Amazônia примерно с 4000-5000 отпечатков, и из этого мы сделали выборку, которая была в шоу и для книги. Затем мы снова печатаем в размере немного больше, который идет на книжный принтер.
Вы работаете с FUNAI, бразильским органом, который контролирует благополучие коренных индейцев или коренных жителей? Должен ли FUNAI идти и спрашивать разрешения у племен, прежде чем идти и фотографировать их?
Я должен немного рассказать о FUNAI, входящей в состав Министерства юстиции. Это национальный фонд, который всегда занимался делами индейцев в Бразилии.
У FUNAI невероятная история. На Бразилию приходится 25 процентов всей амазонской территории, территория Индии охраняется законом благодаря работе FUNAI, которая работает в этом направлении с замечательными местными ребятами, специализирующимися на племенах, — множеством антропологов и социологов.
ФУНАИ был очень важным учреждением. Сегодня с Болсонару все эти ребята еще там, потому что они государственные функционеры, но Болсонару поставил полицейских на место этих сказочных техников и стал учреждением не для [благосостояния] индейцев, а для агробизнеса, который разрушает Амазонию. .
Чтобы работать в Амазонии, мне нужно было поехать в Бразилию, чтобы объяснить техническим специалистам FUNAI свое желание поехать в Амазонию. Я сказал им, какое племя [я хотел посетить], а затем FUNAI отправлял кого-то в племя, чтобы получить разрешение. Вы не можете войти на территорию Индии без разрешения.
Не только вождь группы, но и все индийцы собирались и обсуждали.
Если они разрешают вам, они называют даты, когда они хотят вас принять, и когда вы приедете, они все ждут вас. Это очень хорошо контролируется. Бразилия — одна из стран в мире, которая лучше защищает свою окружающую среду, потому что FUNAI действует от имени индийцев в министерстве окружающей среды Бразилии.
Четверть Амазонии принадлежит Индии; другой квартал — национальный парк. Пятьдесят процентов территории Амазонии защищены законом. Еще 50 процентов — это общественные земли или места, где происходит разрушение. Сегодня Болсонару хочет зайти на территорию Индии, он хочет зайти в национальный парк, и это большая борьба в Бразилии.
Вы выросли экономистом, получив степень бакалавра экономики в Бразилии, затем степень магистра и, наконец, докторскую степень. во Франции. Вы уже знали французский язык, когда приехали в Париж, чтобы получить степень доктора философии?
В Бразилии есть система среднего образования. Бразилия достаточно изолирована от богатых стран мира.
Когда я был ребенком, нужно было выучить несколько языков, если ты хотел поступить в университет и продолжить учебу, потому что большинство книг не было переведено на португальский язык.
Первым иностранным языком, который мы начали учить в средней школе, был французский, вторым был испанский, третьим был английский. Когда я приехал во Францию, я достаточно хорошо знал французский язык. Я познакомился со своей женой в Alliance Française, всемирном учреждении, где преподают французский язык.
Замечательно. Так как же вы перешли от докторской степени? экономиста фотографу?
Видите ли, моя жена архитектор, и когда я готовился к докторской диссертации. в Париже она купила фотоаппарат, чтобы фотографировать архитектуру. Я впервые открыл для себя фотографию, которая полностью вторглась в мою жизнь. Я закончил учебу и устроился на работу в Англию, где пошел работать в международную кофейную организацию в Лондоне. Вместе со Всемирным банком мы совершали миссии в Африку для финансирования проектов экономического развития.
В Африке у меня всегда были с собой фотоаппараты, и когда я вернулся в Лондон, снимки доставили мне в десять раз больше удовольствия, чем экономический отчет. Через мгновение мне нужно было выбрать. В 1973 году я решил стать фотографом. Я бросил все и начал свою новую карьеру в фотографии
Вы занимались фотографией в Бразилии в старшей школе или позже?
Никогда. Я никогда не прикасался к камере. Я открыл для себя фотографию здесь, во Франции, в 1970 году, когда учился.
Когда вы начали заниматься фотографией в начале 1970-х, вы занимались новостной фотографией, а затем переключились на документальную съемку. Как произошло это изменение?
Я начал [снимать] новости с информационными агентствами по всему миру, но новости очень сложные, потому что у тебя нет времени разбираться в том, что происходит вокруг тебя. Чтобы сделать настоящую фотографию, вам нужно время, вам нужно, чтобы люди вас понимали, вы должны понимать реальность, которая перед вами, и единственный способ — иметь время и тратить больше времени.
А в новостях я стал фотографом-документалистом.
Я начал делать только интересующие меня истории, например Amazônia . У меня было огромное желание жить с индейцами, жить в тропическом лесу. Если у тебя нет настоящего проекта, то семь-восемь лет делать историю очень сложно, и после этого я начал заниматься документальной фотографией. Я начал делать более долгосрочные истории, истории, которые были важны для меня и для моего образа жизни.
В книге два основных жанра фотографии: один — пейзаж, а другой — люди. Что вам больше нравится фотографировать?
О боже! Нет, я не могу сказать. Эти картины так же важны, одна как другая. Лес и лесхозы должны держаться. Если вы потеряете лес, мы потеряем всю индейскую цивилизацию. Но индийская цивилизация очень важна; это, вероятно, самая большая концентрация культуры на всей планете. У нас около 190 различных племен в Амазонии, и у нас около 180 различных языков.
Только в бразильской Амазонии насчитывается немногим более 100 групп, с которыми никогда не вступали в контакт.
В этом лесу находится предыстория человечества. Этот лес очень важен для биоразнообразия. Это очень важно для будущего Индии. Это начало истории человечества.
С сотней племен никогда не связывались и их никогда не фотографировали. Ничего страшного им сфотографировать длиннофокусным объективом с вертолета без контакта?
Я, я так и не сделал этого. Я никогда не фотографировал племя. Я считаю, что эти племена хотели жить в изоляции. Они должны быть защищены. У меня есть друг-француз, который сделал несколько снимков в 2013 или 2014 году. Я был очень расстроен, потому что, чтобы сфотографировать индейцев телеобъективом, нужно подойти к ним близко. Эти ребята никогда не видели ничего из нашего мира. Представьте, что они видят вертолет, летящий над ними? Представляете, до какого отчаяния они дойдут? Вы не имеете права делать это. Нет, я считаю, что мы не должны этого делать, никогда этого не делать.
Вы фотографировали более чем в 120 странах.
Насколько Амазония отличалась от этих 120 стран?
На этой планете есть несколько особенных мест. Два места, которые больше всего поразили меня в моей жизни, — это Антарктида и Амазония. Видите ли, эти два пространства удивительны, и мы теряем их оба из-за нагревания планеты. Мы растапливаем все эти ледники на юге планеты, а Антарктида — настоящий континент, теряющий лед. Амазония настолько особенная, что иногда более трудной задачей сегодня является то, что я больше не буду путешествовать по Амазонии, как раньше.
Что вы хотите, надеетесь и желаете, чтобы книга Amazônia делала?
Я надеюсь, что человек, который увидит эту книгу, сможет прочитать текст, который я написал. Есть много информации. Я надеюсь, что человек будет использовать эту книгу, чтобы получить информацию об Амазонии. Они уже никогда не будут прежними после прочтения книги. Эта книга может дать им осознание важности Амазонии, важности этого племени, важности этого дождя, важности этой водной системы и важности этого биоразнообразия.
Я надеюсь, что эта книга может внести свой вклад в этом направлении.
Каким будет ваш следующий фотопроект ?
О, я старый человек. Мне 78 лет, и я считаю, что есть служба шоу. Многие шоу проходят по всему миру. Я выступаю с речью, на конференции, работаю для индийского движения и работаю с окружающей средой; Я должен был защищать Амазонию. В ближайшие два года мне исполнится 80 лет, и я считаю, что это тот момент, когда пора другим идти вперед. Я, конечно, не перестану фотографировать, но, наверное, буду фотографировать гораздо ближе к дому, чем снова ездить по всей планете. Я считаю, что для меня, вероятно, сделано.
Amazônia можно приобрести в Taschen и Amazon.
Об авторе : Фил Мистри — фотограф и преподаватель из Атланты, Джорджия. Он начал один из первых классов цифровой камеры в Нью-Йорке в Международном центре фотографии в 90-х годах. Он был директором и преподавателем семинаров Digital Days журнала Sony/Popular Photography.