«Армения и Грузия — уникальные места, где к людям относятся с теплом и радушием» — Армянский музей Москвы и культуры наций
Интервью, ФотографияРипсиме Галстянфотография, путешествие
Интервью, ФотографияРипсиме Галстянфотография, путешествие
Александр Петросян — фотограф из Санкт-Петербурга, известный своими работами в жанрах репортажа и уличной фотографии. Снимки Александра, работающего в издательском доме «Коммерсант», украшают страницы таких журналов, как Newsweek, National Geographic, Le Monde, GEO и «Русский репортёр». В интервью Армянскому музею Москвы Александр рассказал о своей семье, профессии фотографа, как сохранить чувство увлечённости своим делом, о незабываемых впечатлениях от поездок в Армению и Грузию в рамках организованного им мастер-класса и что есть в этих двух странах, чего он нигде больше не встречал.
— Александр, вы родились во Львове. Это один из самых красивых городов Украины с очень богатой историей, в которую немалый вклад внесли армяне. Как человек, чьё детство прошло там, расскажите о нём.
Город, действительно, необычный. Он очень мультикультурный, в нём много разных народов и цивилизаций оставили свой след, в том числе и армяне. Во Львове на улице Армянской находится старейшая армянская церковь, относящаяся ещё к раннему Средневековью.
Мой отец, он армянин, переехал во Львов по работе. Ему нравился этот город, и он там всю жизнь прожил. Местная армянская община небольшая, и все друг друга более-менее знают. Интересно, что меня не принимали ни за русского, ни за армянина, ни за украинца. Поэтому я в какой-то мере привык считать себя гражданином мира. Я, собственно, со всеми находил общий язык, несмотря на возникающий к концу советской эпохи национализм.
Во Львове богатая визуальная среда. Несколько лет назад, когда был в Вене, поймал себя на мысли, что Львов — это та же Вена, но как будто подвергшаяся глобальной катастрофе. В общем, Европа, но запущенная. Есть во Львове смесь трагического и красивого, возникшая в результате пережитых им исторических пертурбаций.
Львов. Фото © Александр Петросян, aleksandrpetrosyan.com
— Вы из семьи музыкантов и сами ходили в музыкальную школу. До серьёзного занятия фотографией думали стать музыкантом, как родители?
После того как бросил музыку и всерьёз занялся фотографией, я много раз жалел, что не стал музыкантом. Наверное, гены имеют место быть. Уверен на сто процентов — если бы не фотография, то музыка стала бы моей профессией. Но, с другой стороны, фотография сродни музыке. Она, как любое визуальное искусство в своих лучших проявлениях, способна проникать внутривенно в кровь без работы сознания, закладывая в нас какие-то образы.
— На каком инструменте вы учились играть?
На фортепиано.
— Сейчас играете?
Играю. На уровне дилетанта, конечно. Понятно, что без серьёзной практики это всё атрофируется.
— Расскажите, пожалуйста, про своих родителей. Ваш отец из Тбилиси и там начинал свою музыкальную карьеру?
Моих дедушку и бабушку по отцовской линии в детстве во время Геноцида армян в 1915 году перевезли в Тбилиси из Карса, где они родились. В Тбилиси родился мой отец, поступил в музыкальное училище, стал профессиональным музыкантом. Играл на фортепиано, в старости писал музыку, сочинял детские песни, которые дети до сих пор исполняют. Они очень мелодичные, и в них прослеживается интересная связь украинских мотивов с армянским колоритом. Мне, кстати, часто говорят, что в моих фотографиях есть цветовая гамма, которая намекает на моё происхождение.
Тбилиси. Фото © Александр Петросян ǁ @petrosphotos, instagram.com
— Я узнала, что ваш интерес к фотографии проявился в 14 лет, когда отец подарил вам на день рождения фотоаппарат. Помните первую фотографию?
Конечно! Первые фотографии были смешные, как и у всех: «я фотографирую тебя, ты фотографируешь меня», «я на фоне памятника», «ты на фоне моря». В общем, всё такое наивное. Но самое интересное тут не это, а те самые чувства окрылённости и увлечённости, которые испытывает каждый новичок. Они ведь очень такие трепетные и, к сожалению, со временем склонны угасать. Происходит пресловутое выгорание, теряется острота переживаний.
Хорошо, если удаётся каким-то образом поддерживать эти чувства на протяжении долгого времени. У каждого фотографа есть свои секреты, как оставаться таким же свежим по восприятию, как в самом начале.
— В чём ваш секрет?
Я сказал бы, что какого-то универсального рецепта нет. Наверное, если говорить совсем просто, то надо брать и делать. Делать, что можешь, и будь что будет. Случается, что рутина стремится «приплюснуть» человека, а иногда ему самому ничего не хочется и лень. Но это неправильно. Надо пытаться всё время выходить за свои границы, отходить от привычного. И я это делаю постоянно. Каждый раз сталкиваюсь с новой ситуацией как с новым вызовом и новой возможностью — это не даёт заскучать. Возьмём условный пример — фото на документы. Конечно, тут можно найти долю творчества, но в целом всё ограничивается формулой «сядьте ровно, держите голову, смотрите сюда, не моргайте». Другое дело, когда каждый раз фотографируешь в разных местах, в разных ситуациях и с разным настроением, как бы с разной энергетикой.
— А на фотографа нужно учиться или образование здесь лишь как дополнение к внимательному видению мира?
Я уже 15 лет преподаю на фотокурсах и заметил, что если в группе, условно, 10–15 человек, то из них 1–2 талантливы изначально, без всякой учёбы. Причём настолько, что это будто порох — только поднеси спичку и сразу вспыхивает ярким пламенем. Но такая ситуация, скорее, исключение, да и тут учёба не помешает. Учёба как таковая это ведь не столько овладение технологией и ремеслом, хотя это тоже важно и нужно, сколько некая культурная сумма всего того, что было достигнуто в той или иной областях кем-то до тебя. В какой-то момент эта сумма, приправленная чем-то личным, даёт новое видение (если даёт). Трудно ждать, что реакция начнётся сама собой и произойдёт какая-то вспышка.
Для того чтобы не изобретать велосипед и дальше развивать визуальный язык фотографии, надо знать то, что было уже сделано. Конечно, образование важно. Мне кажется, у нас в Питере самое лучшее образование — это просто ходить в Эрмитаж и смотреть. Если было бы свободное время, то я всю оставшуюся жизнь только этим и занимался бы.
Санкт-Петербург. Фото © Александр Петросян ǁ @petrosphotos, instagram.com
— Что вам доставляет в вашей работе особое удовольствие? Процесс или результат?
Результат — это, естественно, конечная фаза. Процесс иногда бывает и мучительным, и непредсказуемым, и далёким от результата. Здесь, наверное, правильно сказать, что идёшь не от успеха к успеху, а от поражения к поражению. Иными словами, попробовал — не получилось, попробовал так — снова не получилось, ещё попробовал — получилось всё то, что уже было, снова повторяешь себя и пытаешься вырваться за рамки своих рутины, штампа и привычки.
— Вы работаете в жанрах репортажа и уличной фотографии. Какие есть сложности, с которыми приходится сталкиваться уличному фотографу?
В первую очередь, этические. Ведь я фотографирую посторонних и незнакомых мне людей без их разрешения. Представьте, вы идёте по улице, внезапно прямо перед вами, как чёрт из табакерки, выскакивает какой-то гражданин, щёлкает вас и убегает. Какое у вас будет ощущение? Наверное, вы испытаете как минимум чувство неожиданности. Так вот, у фотографа, мне кажется, должна быть та же заповедь, что и у врача, — не навреди. Никакое искусство и никакие фотографии не стоят того, чтобы сделать этим кому-то плохо. Безусловно, надо быть максимально деликатным и экологичным в своём поведении, в идеале — незаметным настолько, насколько это бывает возможным.
— Самый удачный кадр — случайный? Или приходится долго выискивать какие-то интересные сюжеты?
Я сторонник того мнения, что сколько бы ты ни выискивал, сколько бы конструкций у себя ни выстраивал — всё, что из головы, оно, как правило, предсказуемо и поэтому не так интересно, как те случаи, когда вмешивается фактор неопределенности. Ты думал, сделаю так и так, а в цепочке предполагаемого сценария случилось иначе. Эта самая неожиданность и придаёт аромат неповторимости фотографии, ту самую живинку и уникальность.
Знаете, если работа совпадает с хобби, это особый кайф. Я даже не понимаю, когда работаю, а когда нет. Мне всегда интересно. От своего любимого дела нельзя устать. Ведь когда интересно, то и не страшно, и не утомительно. Очень здорово, если человек увлечён своим занятием всерьёз, а иначе всё выходит вымученно.
«Город-миф» Санкт-Петербург. Фото © Александр Петросян ǁ @petrosphotos, instagram.com
— Что принесли в жизнь профессионального фотографа соцсети?
Социальные сети — тема особая. Про неё можно сказать и хорошее, и плохое. Когда-то я делал выставки, ещё в доцифровую эпоху.
Как обычно делаются выставки? Готовится какой-то зал, вешаются картины, на открытие приглашаются люди, они говорят добрые слова. Потом в обычные дни людей приходит всё меньше и меньше. В итоге работы висят какое-то количество дней, а ещё на выставку могут отзывы написать. Сейчас в соцсетях совсем другой расклад. И аудитория неизмеримо больше, и комментариев (положительных и отрицательных) становится много. Но при этом, заметьте, живая выставка не сравнится с тем, что происходит в соцсетях. Когда вы смотрите на картинку у себя в телефоне, вы разглядываете её, а когда вы стоите перед картиной высотой в метр, она уже может «рассматривать» вас. И там уже совсем другое восприятие фотографии.
При всём при этом, соцсети, конечно, играют немалую роль для фотографа — он показывает свои работы, которые и существуют для того, чтобы их кто-то увидел. Но и выставки не менее важны, хотя, может быть, в стратегическом плане они потеряли то значение, что имели раньше.
На мой взгляд, самую большую роль играют книги, которые останутся после нас.
[У Александра Петросяна изданы две книги фотографий — «Питер» (2011) и «Кунсткамера» (2016). — Прим. ред.] Никто же не будет смотреть социальные сети человека, который давно ушёл. А книги они продолжат жить. В общем, всё по-своему важно. Главное, не терять голову и не дать себя втянуть в те правила, которые диктуют соцсети. Ведь когда ты уже более-менее знаешь вкус аудитории, ты можешь начать ей подыгрывать, чтобы поднять свои рейтинг, охват и популярность. Это не есть хорошо. Нужно делать то, что сам считаешь значимым и важным.
Армения. Фото © Александр Петросян ǁ @petrosphotos, instagram.com
— Большинство ваших фотографий посвящено Санкт-Петербургу. Какие, на ваш взгляд, слова больше всего характеризуют его?
В первую очередь, я бы сказал, конечно, «преодоление». Другое слово, связанное с первым, — «вопреки». Почему? Ведь судьба этого города — непрерывное преодоление. Революция, войны, блокада.
Даже возник он вопреки здравому смыслу: на болоте, где и климат не тот, и давно здесь всё должно было погибнуть и закончиться. Вопреки всему город всё равно существует. Эти два слова больше всего характеризуют Питер — «город-миф». Всё, что в нём происходило, и вся его энергетика порождены неуловимым петербургским мифом. Его создавали в том числе и все поколения творческих людей, которые там жили.
Город уже живёт своей собственной отдельной жизнью. Любой, побывав здесь в течение некоторого сравнительно долгого времени, убедится, что какая-то необъяснимая энергетика, действительно, существует в нём и город совсем не такой, каким он мог казаться поначалу. К описанию Санкт-Петербурга хорошо применимы слова Станислава Ежи Леца: «В действительности всё несколько иначе, чем на самом деле». Я эти слова однажды даже эпиграфом к своим работам взял, они прекрасно характеризуют Санкт-Петербург.
— Вы организовываете мастер-классы. В прошлом году, например, в один мастер-класс вы объединили путешествия в Армению и в Грузию.
Расскажете, как прошло?
Армения и Грузия, пожалуй, самые уникальные места на земном шаре, где к людям, и к фотографам тоже, до сих пор относятся с теплом и радушием — как в старые добрые времена. В Тбилиси, в армянских сёлах и маленьких городах наша группа из человек десяти заглядывала в открытые ворота, поднималась по лестнице и заходила в чью-то квартиру. Всей толпой. С фотоаппаратами. Представляете? А люди нас встречали со словами: «А вы, ребята, что фотографируете?», «Туристы, наверное?», «Откуда?», «Как интересно!», «Давайте вместе поедим, закусим», «Мы любим туристов». В большинстве других мест люди отнеслись бы к нам с подозрением и принялись бы выпроваживать. А здесь просто потрясающе! За стол приглашают, ещё и в дорогу накладывают угощения. Удивительно, что многие люди, которых мы встречали в сёлах и в небольших городах, как правило, жили очень скромно, но это не заставило их озлобиться и ожесточиться. Они очень добрые и душевные.
У нас был такой случай на озере Севан.
Мы с товарищем, тоже из моей группы, побежали за пастухами, которые вели стадо коров. В итоге забрели далеко-далеко. Наступил вечер. Как возвращаться обратно — непонятно, да и устали уже. Едет какая-то старая грязная машина, в ней двое местных — весёлые и немного подвыпившие. Попросили их подвезти нас — подвезли и даже денег не взяли. И с такими историями про людей, готовых бескорыстно и от чистого сердца помочь, сталкиваешься на каждом шагу. Это просто невероятно! Ни в одной стране мира, где я был, такого не видел.
View fullsize
View fullsize
Армения. Фото © Александр Петросян ǁ @petrosphotos, instagram.com
— С точки зрения фотографа, Армения — какая она?
На мой взгляд, больший колорит заключён не в Ереване, современном и несколько эклектичном, а в горных монастырях, которые рассеяны по всей Армении.
Что касается пейзажей, я бы советовал, конечно, снимать именно ту Армению, которая не отснята. Не в крупных городах, а во всех пространствах вокруг. Мне это кажется интереснее. Там сохранилось много исконного. А в Ереване, к сожалению, с каждым годом уменьшается его самый аутентичный район — Конд. Хорошо было бы его сохранить и обустроить, как в старом Тбилиси.
Беседовала журналист, литературный редактор Рипсиме Галстян
Рипсиме Галстян
Фотограф Александр Петросян: «Армения и Грузия — уникальные места, где к людям относятся с теплом и радушием»Адреса Петербурга | Обычные Петербурги Александра Петросяна
Гость
Поделиться:
Просмотров:
Читать позже:
Юлия Кишенькова
Над материалом работали: Юлия Кишенькова
Через объектив фотографа Александра Петросяна Санкт-Петербург вырисовывается совсем другим, отличным от образа популярной туристической столицы России.
В своих работах Петросян мастерски умеет сочетать парадные доминанты города с бытовыми портретами его жителей, которые могут быть нелепыми или высокомерными, грустными или отчаянно празднующими своё личное событие, но всегда предстают обласканными теплом и симпатией художника, поймавшего их в моменте. Как вы уже поняли, новым героем спецпроекта «Адресов Петербурга» стал Александр Петросян, петербургский фотограф.
Топ вопросов к Александру Петросяну, которые надоели фотографу
Я не стану спрашивать, как вы начали заниматься фотографией…
Да, буду благодарен. У меня есть топ вопросов, которые слышу постоянно все эти годы и на которые могу сразу ответить (авт. — улыбается): «Как всё началось?» — Папа подарил фотоаппарат. «Почему вы решили стать фотографом?» — Мне это нравилось и интересно. «Как вам удалось добиться таких успехов?» — Успех — вещь относительная, в моем случае он равносилен понятию «до сих пор не надоедает и приносит искренний кайф!» «Ваши дальнейшие творческие планы?» — Снимать самому и учить этому людей на своих мастер-классах.
Каждый раз это спрашивают, и, уверен, ещё неоднократно такое услышу.
Про отношение к соцсетям и критике
В одном из интервью вы рассуждали о различиях аудитории в соцсетях: Фейсбук, например, привлекает профессиональное сообщество, а Инстаграм силён визуализацией. Интересно, как фотограф относится к последнему?
Я начинал с ЖЖ, потом завёл профили во ВКонтакте, на Фейсбуке, в Инстаграме, возможно, если дойдут руки, сделаю канал в Телеграме. Любопытно, что, с одной стороны, вроде везде разные люди, а с другой — в них много общего, и это чувствуется. Если говорить отдельно про Инстаграм — это инструмент, который не несёт в себе оценки «хорошо» или «плохо». Всё зависит от того, кто его использует и по какому назначению. Для каждого он имеет свою утилитарную ценность: скажем, девочка, которая ежедневно постит селфи, имеет одну задачу, человек, продающий свои услуги, — другую. К сожалению, у большинства соцсетей (Инстаграм — не исключение) путь схожий: вначале эйфория от новых возможностей, затем рассвет популярности, после чего нещадно площадка коммерциализируется и превращается в помойку.
Самое интересное в том, что массовый успех не всегда совпадает с профессиональным. Есть девушки, которые путешествуют, есть «фитоняшки», снимающиеся на фоне «лакшери жизни», и у них намного больше подписчиков и лайков, чем у значительной части классиков репортажной или жанровой фотографии. Давно известный факт: любая картинка от celebrity собирает неизмеримо более обширную аудиторию, чем весь «золотой фонд» мирового фотоискусства! Такова реальность, хочешь ты того или нет. Её можно принять к сведению, но обижаться глупо: во все эпохи так было и, наверное, будет.
«Есть много разных видов успеха: одно дело — «накрученный» успех в Инстаграме среди широкой аудитории, другое — признание у критиков, кураторов и экспертов на всемирных конкурсах и международных фотоэкспозициях, не говоря уже про популярность у дам бальзаковского возраста — тех, что обожают котиков, розочки и закатики, или слава в профессиональном сообществе, среди искушенных коллег и конкурентов.Сколько людских групп — столько и «успехов». Вот я, например, «лучший фотограф в мире» по мнению моей жены, — разве этого мало для счастья?!
Сколько людских групп — столько и «успехов». Вот я, например, «лучший фотограф в мире» по мнению моей жены, — разве этого мало для счастья?!
И как же приспособиться к реальности?
Это старый вопрос, но всегда актуальный. Есть два варианта: либо ты делаешь то, что «пипл хавает», и получаешь моментальные бонусы, либо гнёшь свою линию со всеми вытекающими последствиями. Я всегда стараюсь не делать вещей, которые противоречат моим убеждениям. Хотя довольно заманчиво и продуктивно: накидать «… на вентилятор», создав провокационный пост, и тут же, — взрыв блогосферы, куча новых подписчиков, лайков, высокая монетизация и прочий желанный хайп… Приведу такую аналогию: есть овощи, выращенные на «химии», а есть натуральные. И если первые яркие и растут по щелчку пальца, то вторые — невзрачные, но зато настоящие и целительные… Тут каждый сам для себя решает, что важнее.
Как вы относитесь к критике в ваших соцсетях?
Обоснованная и конструктивная критика — «редчайшая редкость»! Когда-то в 2007 году я стал осваивать некий профессиональный прообраз соцсетей — сообщество «Фотографер.
ру». Создал аккаунт, залил свои фотографии и принялся ждать комментариев. Первый появился недели через две, лаконичный как выстрел: «Ты — лох» (авт. — смеётся).
Здесь, в соцсетях, ты проходишь через определённые и последовательные стадии критики. Сначала школьная: «выпий йаду», «убейсо ап стену», «ниасилил», «ниачем», «спасибо, поблевал!» и тому подобным. Потом приходят восторженные фотолюбители и вышеупомянутые дамочки, — со своим «Ах, какая прелесть!», «Восторг!», «Божественно!», «Бесподобно!», «И как вам это удается?!». И только после в аккаунте появляются коллеги с личной оценкой: «Недожато», «Слабовато», «Постановка», «Фотошоп».
И наконец, выползают профессиональные критики с их извечным «Примитивно по форме и вторично по содержанию», «Фрустрационная амбивалентность нарратива», «Концептуальная беспомощность», «Поиски без находок» и т.д.
Так ты проходишь через тернии и учишься относиться к критике как к шелесту ветра: где-то он свистит в ушах, а где-то приятно ласкает слух, но в любом случае, это всего лишь шум.
Юмор, игра и музыка в фотографиях Петросяна
Вас описывают как человека с очень тонким чувством юмора: как иронию показать на фото?
Мне кажется, что в юморе есть несколько пластов. Самый очевидный и незатейливый — юмор-примитив: кто-то падает, и сразу хохот вокруг. А ведь существует и другой уровень — ироничный подтекст и контекст, который не всеми считывается и не всех веселит, потому что для осознания требуется некоторый уровень… Мне больше по душе второе, но это уже зависит от того, в каком диапазоне ты «вещаешь».
По мне так фотография в целом — это игра, к которой не стоит относиться серьёзно: как к ремеслу, делу всей жизни или средству заработка. Просто играйте и получайте от этого удовольствие, а если повезёт, то и деньги! Ведь, например, когда музицируешь, тебе важны не столько грохот оваций и всеобъемлющая любовь масс, сколько сам драйв от процесса.
Вы фотографируете под музыку в наушниках?
Очень редко, потому что технически это не всегда удобно.
Но идея мне нравится. Хотя, когда у меня нет с собой наушников, в голове сами по себе прокручиваются любимые композиции.
Какую музыку вы любите?
Я не зацикливаюсь на одном стиле: нравятся музыканты-мультиинструменталисты, которые практикуют в работе разные жанры. И в своей деятельности я хочу быть похожим на них. Мне не интересно в рамках одного формата, скажем, фотограф-репортажник. Ведь сегодня можно попробовать это, завтра то, а послезавтра вообще увлечься кардинально противоположным направлением. Видимо, поэтому я не могу сконцентрироваться и снять большой фотопроект, который требует долговременной и единой концепции. Это не для меня.
«Оценка в фотографии — это дрейфующий процесс. Я постоянно сталкиваюсь с тем, что снимки «из корзины» спустя несколько лет пересматриваются и кажутся шедевральными. И так же часто случается обратная ситуация. Переоценка ценностей и время приводят к тому, что для поколения зрителей, которые восхищались этой фотографией 10 лет назад, сегодня она уже значит нечто другое.
Поэтому вся оценочная система в моей профессии абсолютно нестабильна».
Про людей Петербурга и Петербург в людях
Фотограф Александр Петросян многим известен как автор поразительных снимков о людях Петербурга и, конечно, панорам самого города. Вы не боитесь, что можете исчерпать себя в этой теме, попробовать что-то другое и не встретить признания в ответ на эксперимент?
Меняться — это абсолютно естественный процесс. Любому автору рано или поздно становится тесно в рамках сложившегося амплуа, и он пробует что-то неизведанное. И в момент, когда ему больше всего нужна поддержка зрителей, часто возникает лед непонимания — мол, что это он удумал? Такое в истории встречалось не раз. Мой совет: принимать это спокойно и двигаться дальше. Ведь меняться — это же гораздо лучше, чем покрыться гипсовым слоем своего непробиваемого стиля, который, парализовав тебя, станет твоим надгробием.
Кстати о надгробиях: как бы вы отреагировали, если бы вам при жизни поставили монумент?
Прикольно! Могу даже представить: голуби гадят на него сверху, мойщики чистят, кто-то около памятника назначает встречи.
Жизнь вокруг кипит (авт. — улыбается).
Через ваш объектив Петербург — это, с одной стороны, величественный град, с другой — его люди, бытовая тематика. А могли бы назвать лишь одно слово, описывающее наш город?
Если говорить о пушкинском «строгий, стройный вид» — это уже некоторое клише. Петербург такой же разный, как и все мы. Смотрите: лето было радушным и солнечным, пришел ноябрь, зарядили унылые дожди и наступила тотальная серость, потом наступила зима, и всё снова изменилось… Сколько всего здесь было за три столетия — и светлого, и тёмного… Плотность драматических событий больше, чем в иных местах за тысячу лет! Поэтому ключевые слова, которые его характеризуют, на мой взгляд — это «преодоление» и «вопреки».
А что можно отнести к неизменным ценностям Санкт-Петербурга?
Я переехал в Петербург в 1973 году и живу на этой улице (авт. — 9-я линия В. О.) уже не меньше 40 лет.
Всё это время я ощущаю влияние города. Да, каждый, кто остался здесь и не сбежал, чувствует силу. Это неведомая энергетика — то ли самого Питера, то ли людей, его составляющих, то ли всего вместе. Может, и в других городах есть что-то подобное, но у нас уж очень сильно ощущается, кожей. И эти чувства, наверное, и есть одна из главных «ценностей», без которой, предположу, могло бы и не существовать журнала «Адреса Петербурга» (авт. — улыбается).
Про плохое искусство и творческую энергию
Несмотря на то, что многие говорят о мрачности ваших работ, нам, напротив, кажется, что вы смотрите через свой объектив на людей Петербурга с любовью. А вопрос такой: возможно ли в принципе искусство без любви?
Сложно однозначно прокомментировать тему всеобъемлющей любви к людям, ведь я тоже далеко не подарок, а обычный человек со своими «косяками» и «тараканами». Бывают моменты, когда я жутко себя веду и думаю что-нибудь не очень хорошее о людях.
Вот представьте себе: ты целый день ловишь кадр, ищешь мизансцену, ждёшь ситуацию, наконец, все складывается в долгожданный «решающий момент». Ты уже подносишь фотоаппарат к глазу… и в этот миг перед объективом вырастает чья-то необъятная филейная часть в ярко-желтом, и весь твой день летит насмарку. Я, конечно, пытаюсь сдерживаться, но не всегда получается контролировать свои эмоции, а ведь так хочется перестать материться (авт. — качает головой)!
Тем не менее, я верю, что в основе всего нашего мира, а значит, и искусства — любовь. Творчество не должно тянуть вниз, от неё…
Существует ли «плохое» искусство, которое прибивает к земле?
Я не могу сказать вам как искусствовед, мол, здесь то не так, а тут с этим непорядок. Просто к каким-то работам чувствую полнейшее равнодушие. В качестве штатного фотографа «Коммерсанта» я часто бываю на открытии различных инсталляций и перформансов современного искусства, но в большинстве случаев не испытываю там таких глубоких внутренних переживаний, как, например, перед «Возвращением блудного сына» Рембрандта.
У великих произведений заряд настолько мощный, что он пронизывает время и любые души, вне зависимости от географии. А у актуальных вещей, раскрученных кураторами и галеристами, зачастую даже близко нет подобной энергетики. Поэтому при всей трескотне и шумихе вокруг них людей, грубо говоря, «не торкает». Эрмитажные же шедевры по-прежнему впечатляют и меняют тебя изнутри. Вот и вся оценка плохого или хорошего искусства, как по мне.
«Хорошее произведение, в которое автор вложил свою энергию, — это аккумулятор, существующий вне времени и не окисляющийся».
Как вы настраиваете себя на работу?
Мне помогает игровая стратегия. Можно разными способами стимулировать интерес, но мой любимый метод — включить внутренний «бредогенератор», как я это называю. Я начинаю придумывать всякую фантасмагорию: что было бы, если бы сейчас случилось то-то. Скука тут же исчезает, и я включаюсь в игру.
Когда-нибудь абсурд, придуманный вами, потом сбывался в кадре?
Да, множество раз, и это отлично подтверждает тезис, что мысли реальны. Ты ходишь, фантазируешь, и вдруг — бац, случается! Как будто подарок свыше: на, ты хотел это, получай.
А вы всегда верили в Бога?
Нет, но я изначально ощущал какую-то предрасположенность к этому. И, к счастью, обстоятельства в моей жизни сложились именно так, что я все больше убеждаюсь в том, что моя вера не случайна. При этом я совершенно спокойно воспринимаю агностиков. Отношение к Богу — это личная эволюция каждого.
Про нефотогеничный и неочевидный Петербург
Есть ли у Петербурга нефотогеничные стороны?
Наверняка многие фотографы, с которыми вы общались до меня, говорили, что есть. Но я начну издалека: каждый раз, когда я перехожу свой перекресток на углу 8-й/9-й линий и Среднего проспекта, недобрым словом вспоминаю госпожу Матвиенко… К сожалению, во время ее правления была уничтожена уникальная, вошедшая в Книгу рекордов Гиннесса, трамвайная развязка, откуда транспорт расходился в 8 частей города.
Подобного не существовало во всей Европе, теперь и у нас нет. И это не говоря уже об уплотнительной застройке, изменившей в худшую сторону внешний облик нашего города сильнее, чем война и революция.
На мой взгляд, до 2000-х годов фотогеничность Петербург была абсолютной, а буквально за несколько лет, начиная с 2003-го, город стал кардинально меняться: пресловутая реклама, новые объекты инфраструктуры, провода, обилие машин и прочее сделали из него то, что мы видим сегодня. Если вы посмотрите исторические фотографии, например Бориса Смелова, то поймёте, что ему достался практически идеальный город, у которого не было визуального мусора. Но вот в современном Петербурге он в изобилии.
В Петербурге каких годов вы хотели бы оказаться?
Конечно, в каждой эпохе есть свой интерес, но моему мозгу петербуржца в 2019 году сложно взглянуть на город глазами жителя 2038-го. А вот отдельным гениальным людям удаётся предвидеть те ключевые вещи, которые изменятся в будущем.
Мы же, большинство, можем только задним числом констатировать то, что ушло. Забавно: в детстве и юности, в 70-х–80-х, в то, «фотогеничное» время, которое я вроде как нахваливаю сейчас, я умудрялся завидовать фотографам начала XIX века, заставшим еще более аутентичный, «тот самый», первозданный Петербург! Понятно, что всё это аберрации личного восприятия. Своим ученикам я предлагаю тренинг, который и сам часто практикую: попробовать посмотреть на Петербург глазами человека «не отсюда», не из этого места и времени. Это очень интересный опыт.
Как неочевидно снять Казанский собор или Дворцовую площадь?
Фотография родилась более 150 лет назад. И все эти полтора века каждое новое поколение кроме очевидных ракурсов по-прежнему находит необычные виды известных мест. И причина этих фотооткрытий не только в технических возможностях, но и в неожиданности момента в плане атмосферы, погоды, природы, явлений. Мы же не знаем, что нам уготовит «горизонт событий».
«История — то, что творится сейчас».
Про коллективный фотографический разум и мастер-классы в Тбилиси
Вы регулярно проводите авторские мастер-классы по фотографии: были ли ситуации, когда вы понимали, что у вашего ученика нет таланта именно в этой сфере? Что вы делаете в таком случае?
Так обычно и бывает. В каждой группе (чаще всего из 12 человек), в среднем, двое — это чистый порох, которым достаточно лишь искры, а остальных нужно долго-долго «разогревать».
Но и тот, кто не слишком талантлив, на мастер-классе получает хорошую порцию «ремесла», которая явно не будет лишней даже в утилитарном плане. Так что смысл всегда есть.
В эфире «Школы злословия» вы говорили, что 60-е — это годы поэтов. В наши времена коллективный разум увлёкся фотографией. Можете спрогнозировать, что станет идеей фикс следующего поколения?
Сейчас мы не можем предугадать, какие возможности откроются людям будущего.
Вдруг появятся какие-нибудь квантовые нейроинтерфейсы, и все смогут коллективно взаимодействовать с помощью мыслеформ, выстраивая из них совершенно невообразимые субстанции.
Представим, что современный коллективный фотографический разум принадлежит какому-то организму. На каком уровне развития этот организм? Сколько ему лет? Давайте пофантазируем.
Скорее, это даже не личность, а планетарный гиперперсонаж — некий гуманоидный нарцисс, весь смысл существования которого заключен в непрерывном, ежесекундном селфи! С приходом мобильных гаджетов фотография стала уже некой пандемией. Конечно, без знакомства с тем, что было сделано до тебя, Всё это смахивает на своеобразный «день сурка», в котором очередные поколения только и делают что «открывают Америку» и «изобретают велосипед». Причём с не меньшим усердием, радостью и, конечно, одними и теми же ошибками.
Взять те же питерские крыши: новички стабильно открывают те ракурсы, которые уже были многократно отработаны и забыты до них.
И так во всём.
Каких фотографов будет знать следующее поколение, помимо вас, Максимишина, Смелова?
Мне кажется, тех, кто обновит или изменит фотографический язык. Его структура, как и структура обычного языка, непрерывно видоизменяется. Поэтика фотографии — не пустой звук. И те, кто создаст новую лексику в существующей системе, наверняка останутся в памяти.
В начале октября вы провели выездной мастер-класс в Тбилиси. Почему он проходил в грузинской столице с культурным кодом, совершенно отличным от петербургского?
В Тбилиси я провел первые годы детства и до сих пор помню свои яркие впечатления от этого благословенного места. И, кстати, я уже пытался провести мастер-класс в Грузии в 2013-м, но остался недоволен результатом. Тогда я, как и большинство неискушенных Грузией людей, попал в ловушку: жаждешь увидеть этнографию, прочувствовать дух и колорит страны, но местные гиды переводят все твои чаяния с фотографического плана исключительно на гастротуристический.
Привозят в бутафорские поселения для туристов, где театрализованные «местные жители» исполняют дежурную лезгинку, попутно вливая в вас изрядное количество вина и чачи вперемешку с хинкали и шашлыками… В итоге ты видишь некую стилизованную декорацию вместо города. Поэтому пришлось вернуться в Грузию этой осенью (авт. — улыбается).
Общеизвестно, что Тбилиси — very friendly место, но нужно попасть именно в нетуристическое время в нетуристическую обстановку. Там все кадры. Поэтому мы ходили с утра на рынок, когда на нём разгружали мясо и прочие продукты, и это было зрелищно! Кроме того, нам удалось попасть на местный день города — праздник «Тбилисоба», когда гуляют все и вся, что просто супер для уличных фотографов. Но самое большее впечатление, конечно, — это люди! Представьте: толпа из 15 «фотиков» заходит в ваш незапертый двор, а оттуда и в вашу открытую квартиру, и тут же начинает у вас в доме свободно снимать все вокруг, а вы не только не возмущаетесь и не звоните в полицию, но, напротив, с удовольствием балагурите с непрошенными гостями, и даже угощаете их чем-нибудь вкусненьким! Так вот — для Тбилиси это нормально, во всяком случае пока.
А для нас — неожиданность и «разрыв шаблона». Но именно это мне и нравится! Это мой любимый стиль: «Если тебе дают линованную бумагу, пиши поперёк». Не делай то, чего от тебя ожидают, а посмотри с другой стороны, где всё не так очевидно.
Можно я вас сфотографирую?
Александр, допустим, вам поступает предложение, которое вы не хотите принимать, но ценник уж очень велик. Катастрофически велик. Примете?
Конечно. Я поэтому и ставлю совершенно невообразимый ценник на свои свадебные фотосессии, которые уже не практикую «каждодневно». Но если я предлагаю такую цену, то, будьте уверены, отработаю на все 100 %. Я же профессионал, значит, должен сделать, как минимум, качественно. Но если меня попросят снять первую брачную ночь, я откажусь, это не мое. И размер гонорара тут не сможет повлиять.
Вы когда-нибудь снимали «ню»?
Снимал. Я много жанров перепробовал, прежде чем заняться тем, чем занимаюсь сейчас.
Когда ты начинающий фотограф и находишься на большой белой плоскости, пока не попробуешь разные точки, не сможешь нарисовать свой вектор. Поэтому я экспериментировал с жанрами.
Насколько этично фотографировать незнакомых людей?
Этот вопрос можно сформулировать иначе, что я и сделал, вынеся его в анонс своего мастер-класса: «Как подойти к прохожему на улице, щёлкнуть его и не получить по морде?» (авт. — смеётся).
На Youtube есть несколько видео, где вы снимаете. Со стороны это выглядит как моментальный выстрел, люди в этот миг не успевают понять, что их сфотографировали. В этом секрет Александра Петросяна?
Знаете, все способы хороши, но для меня удобен такой подход, потому что я — лентяй и скрытый интроверт. Иначе, наверняка бы поговорив с человеком, возможно, получил бы разрешение на более вдумчивую, неспешную съемку какой-нибудь истории с его участием. Но поскольку мне не особо интересно подолгу сосредотачиваться на одном сюжете, то для меня привычнее вот так — «моментальным выстрелом».
«В какой-то степени я отъявленный рецидивист, потому что формально не имею никакого права снимать вас на улице и публиковать вашу фотографию без юридического разрешения. Но уже много десятилетий подряд это делается ежедневно, и не только мной, но и миллионами других фотографов. Поэтому все фотографы — злостные преступники, которые должны были бы уже постоянно сидеть в тюрьме и платить всевозможные штрафы всем вокруг».
В 1979 году мне подарили первый фотоаппарат, и с тех пор прошло уже почти 40 лет. За эти годы случаев, когда мне действительно могли бы настучать по голове, было меньше, чем пальцев на руках. Это, мне кажется, говорит о том, что мой подход к фотосъёмке достаточно безопасен.
И, отвечая на ваш вопрос об этичности: я отношусь к своей работе с той же заповедью, как и врачи — по возможности не навреди. Если делаешь что-то на грани, старайся, чтобы человеку от этой фотографии не стало хуже.
Это главное, что должно быть у тебя внутри.
Для человека кадр может быть совершенно неудачным — нос кривоват или лицо толстовато, а на ваш взгляд, снимок несёт художественную и смысловую ценность. Как быть?
В спорных ситуациях я всегда стараюсь объяснять причину своих действий. Но были и случаи, когда мои кадры снимались с публикации. Например, я попал на свадьбу высокопоставленной пары во время визита в Армению и, не зная этого, сделал пару снимков. Кадры использовали в «Коммерсанте» как иллюстрацию темы жизни в стране. А потом в редакции раздался звонок возмущенной героини фотографии, она заявила, что на снимке не очень красива и потребовала убрать. Мы пошли навстречу, фото были удалены из публикации.
Я начинал фотографировать в советское время. Тогда люди, попадавшие в кадр, говорили: «О, снимать будешь? Ну давай, сделай милость, увековечь!» Потом пришли другие времена: когда люди, снятые без разрешения, желали заполучить фотографа на растерзание.
.. А в наши дни мы — слишком мелкая мишень: кому нужен фотограф, разве что денег состричь хоть сколько-то за публикацию и съёмку без предупреждения. Фотография — это же отражение жизни, её изменчивости и ценностей на данный момент, логично, что и реакция людей разная. Поэтому отношение к снимающей братии будет и дальше трансформироваться.
Ваши фотографии часто воруют?
Постоянно и в больших количествах. Самый громкий прецедент связан с банком «Санкт-Петербург». Как-то ко мне пришла девушка и захотела купить несколько фотографий, мол, очень понравились. Я продал за какие-то копейки. А через год в аптеке случайно увидел, что женщина расплачивается банковской картой «Санкт-Петербурга», на которой напечатана одна из этих фотографий. Я подал иск о нарушении своих авторских прав и выиграл дело. По поводу же интернет-пабликов, где активно используются мои снимки, я давно перестал возмущаться, считаю это такой народной известностью.
Блиц: 5 вопросов не фотографу, а человеку — Александру Петросяну
Вы можете представить, что когда-нибудь уедете из Петербурга?
Вполне могу, но потом начинаю реально представлять, как я это делаю… и в голове сразу вопрос: а смысл? Только если совсем приспичит.
Но был бы моложе, точно махнул бы куда-нибудь.
Что-то трогало вас во время съемки настолько, что вы плакали?
Было дело: помните фотографию с одиноким ветераном на параде? Я абсолютно не сентиментальный человек, но в тот раз накатило.
Представьте ситуацию: вы просыпаетесь и понимаете, что вас никто не знает. Никто вокруг не помнит, что был такой известный фотограф, и творчество его любили. Просто живёт в Петербурге Александр, фамилия его Петросян. Что вы почувствуете?
Эта ситуация, в миниатюре, происходит со мной регулярно. Неделю ничего не выкладываешь в соцсети, и тебя все забывают. Более того, забывают и отписываются, даже если делаешь публикации непрерывно… И мне это нравится! Во-первых, это словно судьба тычет носом в твои гордыню и тщеславие, которые уже привыкли, как к наркотику, к комментариям: «О, это круто, ах, это классно». Во-вторых, проще делать новый шаг, когда от тебя никто ничего не ждёт.
Все забыли про твою высокую планку и воспринимают твое «новое» с нуля, даже если все твои потуги — слабое повторение себя прежнего.
Каждый раз начинай всё, как будто ничего до и не было — я считаю, что только так нужно поступать.
Вы счастливый человек?
Хороший вопрос. По идее, тут можно было сказать: без комментариев (авт. — смеется) и закончить разговор. Но я пытаюсь научиться осознанно чувствовать счастье в каждом моменте. Его ведь ощущаешь обычно опосредованно: я выиграл миллион — я счастливый. Но вот даже сейчас: я пью воду, приятно беседую, музыка играет — и мне хорошо. И если такие моменты проживать осознанно, постоянно получаешь поводы, чтобы быть счастливым.
Верующие люди говорят: если ты обрёл полноту отношений с Всевышним, то суета становится для тебя несущественной. Мне кажется, суть в том, чтобы получить нечто большее, чем наши текущие горизонты, в которые мы погружены.
Все эти «заработать побольше денег», «стать крутым», «прославиться» и т. п.
И что же самое важное в жизни?
Стать в конце человеком лучшим, чем ты был в начале. Это и есть эволюция.
Александр Петросян. Русские стреляют. | 100АСА
к Висенте Дольц в интервью — год назад
Сегодня мы возьмем интервью у фотографа, чьи фотографии всегда кажутся мне шокирующими, а также парадоксальными и неожиданными. Город, в котором он вдохновляет, который хорошо знает и который был разрушен во время Второй мировой войны, — это Санкт-Петербург.
Итак, первый неизбежный вопрос. Расскажите нам о своем происхождении. Когда вы впервые заинтересовались фотографией?
Мне в детстве подарили камеру, и все началось с ЭТОГО. Сначала я пытался застрелиться. Потом я учился на факультете киносъемки в институте культуры, но в основном был самоучкой.
Доступное тогда фотографическое образование было далеко от совершенства. Не было интернета; пришлось собирать все по нитке. Все достижения пришли через практический опыт, путем проб и ошибок.
Где вы сейчас работаете? Вы продолжаете работать в Русской газете Коммерсантъ ?
Да, с 2010 года работаю в издательстве «КоммерсантЪ».
Вы также работали в National Geographic, Newsweek и My District, не так ли?
Да, я много лет работал со всеми этими изданиями.
Как вам там?
Это было вполне нормально. Как и везде, когда я уверен в своих силах…
Вы делаете уличные фотографии, но, на мой взгляд, они имеют сильную эмоциональную и сентиментальную составляющую. Как вы сталкиваетесь с такими уникальными моментами?
При определенном навыке вы начинаете замечать их повсюду. Это моя попытка уйти от рутины предсказания смыслов и традиционных стереотипов.
Сравнение несочетаемого рождает новое восприятие привычного.
Что касается вашей фотографии молодых солдат с женщиной в зеленом платье, как это было сделано? Совпадение цветов — совпадение? Как ты нашел это’? Александр, расскажите об этом, если считаете это интересным.
Конечно, эта картинка, как и большинство других, появилась случайно. В военном училище была танцевальная вечеринка, и я там стрелял. На улице я заметил эту девушку, выходящую погулять на перемене, и как раз в этот момент мимо проходила рота солдат. Очевидное решение совместить эти объекты в одном кадре пришло сразу!
На мой взгляд, цвет очень важен на ваших фотографиях. Однако я вижу, что вы также делаете их черно-белыми. Почему вы иногда выбираете черно-белое?
Изначально я занимался черно-белой фотографией, по причине неразвитости цвета в те времена. Потом, с появлением мини-лабораторий, я атаковал цвет, толком не понимая, в чем его смысл. И, наконец, с появлением рисунка весь вопрос свелся к простому решению (кроме случаев, когда черно-белое изначально и принципиально убрано): все файлы убраны в цвете, так как люди покупают почти исключительно цветные изображения .
А для своего личного портфолио следую известному совету: если кадр в черно-белом выглядит, по крайней мере, не хуже, чем в цвете, то цвет излишен.
Какие камеры вы используете?
Что касается камеры, то мое главное требование к ней — не мешать и не раздражать. Идеальной камеры все еще нет, поэтому вы выбираете в соответствии со своими практическими предпочтениями. Сейчас снимаю в основном беззеркальными камерами. Мне нравится снимать гораздо больше, чем быть готовым обрабатывать фотографии. Сейчас предпочитаю беззеркальный фотоаппарат Olympus EM-1 Mark 2: легкий, тихий, маленький и быстрый фотоаппарат. Это большой плюс для съемки на открытом воздухе. Основная задача камеры не отвлекать и не тормозить.
Какой объектив вы обычно используете? У меня такое ощущение, что ты иногда очень близок к людям.
Да, это классический «эффект присутствия»: как сказал Каппа — (… «Если твои снимки недостаточно хороши, значит, ты был недостаточно близко» .
..) Я согласен с этим мнением и широкоугольник в этом деле отличный помощник.Мой любимый фокус 24-70.
Вы фотограф “охотник” или “рыболов”?
Я больше охотник недаром слова ‘ стрелять» (применительно к стрельбе из ружья) и «стрелять» (в смысле фотографирования) пишутся одинаково: «стрелять». Никогда не знаешь, принесет ли еще один выстрел тебе трофей, но ты пытаешься сделать снова и снова…
Кто из фотографов вас вдохновляет? Вы Картье Брезонианец?
Да, конечно. Он самый авторитетный и любимый, да еще в юности… Какой-то Абсолют в этом жанре фотографии… Перечисление всех остальных авторов, работы которых мне тоже очень нравятся, заняло бы слишком много места для такого короткого интервью.
Как вы думаете, чем так привлекательна уличная фотография?
Снимая жизнь на улицах, можно лучше понять мир, в котором проходит большая часть нашей жизни… Сейчас такие фотографии остаются незамеченными и недооцененными, но через некоторое время о них будут судить потомки о нашем времени.
А не приторно-минимальные поделки, которыми многие так привыкли восхищаться. Все эти «ласкающие глаз» картинки, в которых доминируют грохочущие приемы, технологии и т.д. Формальные излишества неизбежно пропадут даром, ибо в техническом совершенстве возможностей будущего все это окажется пустяковой архаикой , ценный лишь с точки зрения изучения вкусов и предпочтений прошлого.
Фальшивые и отфильтрованные изображения не выдержат испытания временем, а ценность истинных изображений как «документа эпохи» будет только возрастать, ведь ни в каких фильмах и стилизациях этого не повторить!
Какая из ваших фотографий самая любимая?
Фотография, которую я еще не сделал.
Считаете ли вы, что ваши фотографии являются отражением российского общества?
В какой-то степени да, но это очень субъективный взгляд, который больше говорит о моем отношении к окружающей обстановке. Даже если я вкладываю в свою работу свои идеи и чувства, зритель соглашается не с ними, а со своими смыслами, которые они придают рассматриваемой фотографии.
Поэтому вряд ли можно считать мои фотоработы на 100% объективными…
Мало ли русских фотографов или мало русских фотографий?
Скорее, во всем мире мало интереса к России и всему, что в ней происходит… Пик интереса, совпавший с падением железного занавеса, давно миновал. Даже если просто набрать в поисковике хэштеги #Нью-Йорк и #Петербург, а потом сравнить количество запросов и упоминаний, разница будет огромной! Хотя в нашей стране достаточно фотографов мирового уровня, о них пока почти никто не знает.
Вы сейчас работаете над какими-нибудь личными проектами?
Мой личный проект всегда одинаков: снимай реальность, в которой я живу!
https://www.instagram.com/petrosphotos/
https://www.facebook.com/yanpetros
10 петербургских Instagram-аккаунтов для нового взгляда
Хмурые ноябрьские дни вдохновляют смотреть куда угодно, только не на улицу.
Что, если бы вы могли увидеть город глазами балерины, торговца антиквариатом или ботаника? Вот 10 аккаунтов в Instagram, которые могут добавить новое измерение к тому, как вы видите Санкт-Петербург.
petrosphotos
Александр Петросян (заглавное фото) — профессиональный фотограф, который запечатлевает повседневную петербургскую жизнь через личные истории, силуэты, раскидистые виды, а иногда и просто взгляд. Принт вроде красивый.
издания
«Подписные издания» — настоящий книжный магазин на Литейном проспекте, 57. Основанный в 1926 году, это место, где с удовольствием проваливаешься в кроличью нору книг на любой вкус, в том числе и редких изданий. Вы ожидаете, что их аккаунт будет заполнен популярными книгами, как на русском, так и на английском языке, но это также в любое время убежать в уютное, теплое место с кофе, булочками и умными людьми.
марачок
Мария Хорева училась в Академии балета имени Вагановой, а сейчас является солисткой Мариинского театра.
Если вам всегда было интересно, каково это жить балетом, этот аккаунт для вас. Это также идеальное место, чтобы вдохновиться, чтобы насладиться красотой искусства и продолжить свою собственную тренировку в тренажерном зале, даже если это не связано с пуантами.
hermitage_museum
Официальный аккаунт Государственного наследия, это ежедневная доза истории искусства в одном абзаце на русском и английском языках. В некоторых постах рассказывается об определенной картине или артефакте и рассказывается об их истории и культурном значении. Кто-то просто фиксирует игру света в просторных залах музея, а кто-то фокусируется на неофициальных хранителях музея — эрмитажных котах.
botsad_spb
Даже в самые пасмурные дни ребята из Ботанического сада Санкт-Петербурга запечатлевают цвета, красоту и растения, похожие на инопланетян, и следят за тем, чтобы мы тоже могли их увидеть.
гравитация
Ольга, владелица этого аккаунта, говорит, что привязана к Петербургу ниткой из мериносовой шерсти.
Массивные шапки ручной вязки на мраморном льве? Северные узоры на фоне морских пейзажей? Все дело в теплоте гармонии и связи.
engineering_history_spb
Если вы любите здания, в этой учетной записи вы получите новый взгляд на архитектуру Санкт-Петербурга. Это не все дворцы и золотые лестницы — как насчет ленинградского модернизма? Исторические вокзалы? Анатомия мостов? Аккуратные вещи.
erarta_museum
Частный музей современного искусства может позволить себе играть красками и вообще чем угодно. Невероятное носимое искусство? Цвета и текстуры, формирующие новые измерения? Джон Леннон? Ты получил это.
восстановление
Не знаете, где заказать признание в любви (или портрет президента) на капучино? Мороженое с грибами или кукурузные хлопья с фиолетовым молоком? Или, может быть, кусочек чизкейка с крабовыми ножками? Самое приятное то, что вдохновение от еды не (всегда) переводится в калории.
noski.poeta
Это путешествие по аллее памяти, где в центре внимания артефакты из советского прошлого.
Почему аккуратно? Потому что это истории, культурный багаж и прямые связи между, скажем, старой немецкой мясорубкой и воскресными обедами, и тем фактом, что время нельзя повернуть вспять, но всегда можно попытаться.
Вернуться к началу
Анна Хаддлстон
Журналист
Теги
- Жизнь в России
- Делай как русский
Выбери квартиру своей мечты как русский