Зонтаг сьюзен: Лучшие образы Сьюзен Зонтаг: фото

Лучшие образы Сьюзен Зонтаг: фото

T

КУЛЬТУРА • ИКОНА СТИЛЯ

Текст: Елена Нагаева

Одна из самых свободомыслящих фигур своего поколения — Сьюзен Зонтаг до сих пор восхищает далеко не только феминистское сообщество. И внешность тут ни при чем.

ысокий рост, низкое давление, склонность к анемии, плохо переносит алкоголь, много курит, нуждается в долгом сне, астма, мигрени, острая потребность в протеине и чистом сахаре, крепкий желудок, быстро устает на ногах, любит лежать, кусает ногти и скрипит зубами, мерзлячка, любит рассматривать физическое уродство», — так Сьюзен Зонтаг описала себя в 1964 году. Мир знает ее как разностороннюю личность, которая за 71 год жизни успела примерить на себя роли домохозяйки, феминистки, публициста, спикера, романиста, искусствоведа, киносценариста, актрисы и музы. В первую очередь Сьюзен Зонтаг писала, писала много, с детства и на самые разные темы — от фотографии и художественного авангарда до восприятия обществом болезней как наказания за порочный образ жизни.

Славу ей принесли острый ум и болезненная любознательность. «Писатель — тот, кто интересуется всем», — говорила Сьюзен. О ней отзывались как о высокомерном и не слишком чувствительном человеке, но после посмертной публикации дневников Зонтаг предстала с иной, более человечной стороны: сомневающейся, болезненно переживающей расставания, разочаровывающейся в людях и в себе, но не в жизни. В психологии есть понятия «понимания» и «проживания» — Сьюзен проживала все свои мысли и идеи, соприкасаясь с ними через опыт, а не через логику. «Самые великие произведения кажутся исторгнутыми, а не воздвигнутыми», — писала она в своем дневнике. Зонтаг умерла от лейкемии в 2004 году.

Сьюзен Зонтаг сложно назвать полноправной иконой стиля. Строго говоря, внешний вид — последнее, о чем вспоминают, говоря о ней. Одежда не являлась для Сьюзен ни первичным способом самовыражения, ни методом привлечения внимания — скорее продолжением натуры и деятельности. В молодости довольно обычный, с годами ее облик начал обретать самобытность.

Ранние фотографии не отличаются от сотен тысяч снимков ее современниц: наивный взгляд в никуда, чуть приподнятые уголки губ, аккуратное каре. Широкая, как у Джулии Робертс, улыбка, легкие круги под глазами и сигарета в руке — такой Сьюзен Зонтаг предстает в объективе Энни Лейбовиц и Энди Уорхола. Очень фотогеничная, Сьюзен подавала себя непринужденно. В простых брюках и рубашке, со спутанными волосами она умела произвести на зрителя впечатление столь же яркое, как и Брижит Бардо в своей гиперболизированной наивности или Эди Седжвик со своей болезненной хрупкостью. В ее простом, но выверенном образе, крупных чертах лица, живой мимике, напряженных позах чувствуется сила, которой хочется обладать. И несмотря на то что она слабо соответствовала бытующим во второй половине XX века канонам красоты, многие винили ее в эксплуатации собственной внешности.

Ни следа косметики на лице. Любимые предметы одежды — водолазки и рубашки.

Замкнутый ребенок, общению со сверстниками предпочитающий книги и твердо уверенный в том, что получит Нобелевскую премию, Сьюзен, кажется, стала прототипом Дарьи из одноименного мультсериала. «Я ненавидела быть ребенком. Я не могла делать то, что мне хотелось», — так Сьюзен описывала свое детство. Наверное, поэтому, поступив в Университет Беркли (в 15 лет) и почувствовав вкус к жизни, она тут же влюбилась, вступила в брак
(в 17 лет) и через два года родила сына. Тем самым опровергла однажды сказанные отчимом слова: «Если будешь много читать, никогда не выйдешь замуж». Типичный побег из-под родительского контроля обернулся столь же типичным кризисом и еще одним побегом, но уже в Париж. В Париже — первый лесбийский опыт, первый опыт в качестве актрисы, первый роман. Неудачный. По возвращении — развод и статья «Заметки о кэмпе», принесшая известность. Сьюзен Зонтаг была не слишком хороша в художественной литературе, зато она тонко чувствовала жизнь, умела поймать явление и описать его еще до того, как оно станет мейнстримом.

Чем больше Сьюзен набиралась опыта, тем сильнее проявлялась ее харизма. Взросление ей шло. Она реализовывалась в разных сферах деятельности — литературе, журналистике, кино, философии, искусстве — и была медийной личностью, поэтому ее чаще называли «публичным интеллектуалом», нежели просто писательницей, сценаристом или критиком. Такая характеристика — «интеллектуал» — очень четко считывалась во внешнем виде. Ни следа косметики на лице. Любимые предметы одежды — водолазки и рубашки. От ранних снимков Сьюзен веет легкостью и бесхитростностью — на них она запечатлена в юбках, узорчатых платьях, очках «кошачий глаз» и с длинными этническими ожерельями на шее. На более поздних фотографиях Зонтаг все чаще в черном, свитерах или кардиганах крупной вязки, брюках со стрелками, массивных сапогах или ботильонах — она не стремилась выглядеть изящно, не молодилась. Седая прядь в челке в свое время стала ее отличительной особенностью. В дневнике Сьюзен писала, что предпочитает компанию гомосексуалов. Только с ними она могла снять с себя собственный запрет на женственность, сформировавшийся в детстве под влиянием социума и элегантной, но отчужденной матери, на которую Зонтаг не хотела быть похожей. Статная Сьюзен Зонтаг воплощала разумную и действительно интеллектуальную красоту вне рамок сексуальности. Она была символом, и ее внешний вид всецело дополнял образ феминистской иконы и политической активистки.

Самопрезентация никогда не доставляла ей удовольствия.

Стиль Сьюзен Зонтаг — это история не столько про одежду, сколько про соприкосновение
с самим собой и умение тонко чувствовать жизнь, а не просто считывать стандарты:
«У вкуса нет ни системы, ни доказательств. Однако существует нечто вроде логики
вкуса: постоянная чувствительность, которая всегда лежит в основе, взращивая вкус. Чувствительность почти — но не абсолютно — невыразимая. Всякая чувствительность, которая может быть втиснута в жесткий шаблон системы или схвачена грубыми орудиями доказательства, перестает быть чувствительностью. Она затвердевает идеей…» (из «Заметок о кэмпе». — Прим. ред.)

Зонтаг восхищались, но ей это не приносило достаточного удовлетворения — она постоянно боролась с самой собой. Сьюзен далеко не сразу научилась ценить свою внешность — в молодости казалась себе непривлекательной и страдала от мучительных любовных отношений, в которых часто чувствовала себя нелюбимой и брошенной.

Ее ранние выступления на телевидении были невнятными и скомканными, самопрезентация никогда не доставляла ей удовольствия, но Зьюзен с ней свыклась. Постоянные списки, состоящие из пунктов по улучшению себя, чувство собственной уникальности и ничтожности в разные периоды жизни, неудовлетворенность результатами работы, потребность одновременно в любви и ощущении независимости — все мы сталкиваемся с подобными кризисами. Сьюзен так и не достигла совершенства в собственных глазах, но своим примером показала, что можно прожить увлекательную жизнь, если поменьше оглядываться назад, не бояться ошибаться и быть настоящей, а не примерять маски. Сьюзен Зонтаг учит тому, как жить, а не как одеваться.

{«width»:1200,»column_width»:120,»columns_n»:10,»gutter»:0,»line»:40}{«mode»:»page»,»transition_type»:»slide»,»transition_direction»:»horizontal»,»transition_look»:»belt»,»slides_form»:{}}false7671300falsetrue{«css»:».editor {font-family: tautz; font-size: 16px; font-weight: 400; line-height: 21px;}»}true

Лучшие материалы The Blueprint — в нашем телеграм-канале. Подписывайтесь!

//= $articleUrl; ?>

теги: ИКОНА СТИЛЯ

читайте также

Правила жизни Сьюзен Зонтаг

Писательница, литературный, художественный, театральный и кинокритик. Умерла 28 декабря 2004-го в возрасте 71 года.

Теги:

правила жизни

писатели

писатель

Однажды я спросила мать моего отца (которая умерла, когда мне было лет семь), откуда она. Ответом было: «Из Европы». 

Даже тогда, в свои шесть я понимала, что ответ не то чтобы исчерпывающий. Я задала вопрос еще раз: «Так откуда же, бабушка?» На что она с раздражением повторил: «Из Европы». По сей день я не знаю, из какой страны именно родом моя семья. Но у меня есть их фотографии, которые я лелею, — таинственные артефакты того, что мне неведомо.

Мое происхождение — это отправная точка, от которой сейчас уже очень далеко, и это расстояние меня радует. Все потому, что у меня было кочевое детство и не самая дружная семья. Мне не к чему возвращаться.

Первой книгой, которая меня впечатлила, была биография Марии Кюри, написанная ее дочерью Евой. Мне было лет 7-8, когда я ее прочла. Вообще читать я начала в возрасте 3 лет.

Я считаю Хемингуэя довольно посредственным. Понимаю и признаю его влияние, но мне лично он не интересен.

Я прочла огромное количество книг, и большинство из них — совершенно бездумно. Для меня чтение — как просмотр телевизора для других, что-то вроде фона.

Не знаю, насколько я интеллектуальна. У меня полно разных интересов, но еще я частенько хожу в CBGB (клуб в Нью-Йорке, колыбель панк-рока и нью-вейва) и делаю еще много других подобных вещей.

Мне повезло побывать замужем и обзавестись ребенком в молодости.  Я сделала это тогда — и больше мне этого делать не нужно. 

Меня всегда поражали люди, говорившие «Я влюбился, у меня закрутился роман». Далее длинное описание событий, после чего ты спрашиваешь: «И сколько это продлилось?» На что собеседник отвечает: «Неделю». Не помню такого, чтобы я влюблялась меньше чем на пару лет. Я была влюблена всего несколько раз в жизни, и каждая любовь была продолжительной — роман начинался, развивался, подходил к концу и завершался обычно (ну разумеется) какой-нибудь катастрофой. Каково это — влюбиться на неделю? Мне никогда не понять.

Рок-н-ролл изменил мою жизнь. Знаете, я думаю, рок-н-ролл стал причиной моего развода. Группа Bill Haley & His Comets и Чак Берри сподвигли меня подать на развод и уйти из академического мира.

Никогда не считала, что мой персональный вкус, мои удачи или неудачи могут служить примером для кого-то. Моя жизнь — это столица, столица моего же воображения, которую я намерена покорить.

Вся суть мышления заключается в слове «но». Вещи вокруг нас сложны. «И», «но», «или» — без этих слов не обойтись. Иначе не избежать лоботомии.

Писать — все равно что создавать нечто осязаемое. Мне нравится метафора, к которой прибегали Платон и Аристотель, сравнивая писателя с плотником.

Я нахожу писательство делом асексуальным, и это один из его главных недостатков. Когда я пишу, я не ем или ем очень нерегулярно и скудно, пропускаю приемы пищи, стараюсь как можно меньше спать. У меня болит спина, болят пальцы, болит голова. И это подавляет всякое сексуальное желание.

Я не пишу ежедневно — я ежедневно читаю. И только потом, когда прочитано уже слишком много, тогда я пишу.

Самовыражение меня не интересует. Мне интересно создавать что-то хорошее — то, что останется в веках.

Когда я пишу, я всегда стараюсь делать это так, чтобы финальное произведение не разочаровало и не вогнало в скуку того, кто умнее и талантливее меня.

Я сделала себя сама — так мне видится моя карьера. Я никогда не была чьим-то протеже, чьей-то любовницей, женой или дочерью. Нет, я не думаю, что принимать помощь — постыдно. Если есть кому вам помочь, здорово. Но мне нравится осознавать, что я справилась самостоятельно. Это меня возбуждает.

Я однозначно считаю себя феминисткой. Мне говорили, что я «феминистка от природы», что я такой родилась. На деле я не совсем понимала суть проблемы: мне казалось немыслимым, что кто-то может не решиться делать то, что хочет, просто потому, что женщинам это делать не положено. 

Думаю, женщинам следует отождествлять себя с другими женщинами, которые достигли мастерства в своем деле, гордиться ими. А еще не стоит критиковать женщин за то, что они недостаточно чувствительны и чувственны. Было бы здорово, если бы мужчины стали женственнее, а женщины мужественнее. Мне такой мир нравился бы гораздо больше.

Люди постоянно говорят: «Я не могу сделать это, мне уже 60, я слишком стар». Или: «Я не могу сделать то, мне всего 20, я слишком молод». Почему? Кто установил такие правила?

Противопоставление молодости старости и мужского женскому — это два ключевых стереотипа, которые держат нас в клетке. То, что ассоциируется с молодостью и мужественностью, рассматривают как норму. Все, что ей не соответствует, считают куда менее значимым или вовсе неполноценным. Старики испытывают невероятное чувство собственной неполноценности, они стыдятся своих лет.

404: Не найдено

Поиск

en

Нынешняя страна

locale-switch.form.label.country * Выберите страну address. form.label.country.null Албания Армения Австрия Азербайджан Беларусь Бельгия Босния и Герцеговина Болгария Хорватия Чешская Республика Дания Эстония Финляндия Франция Грузия Германия Греция Венгрия Ирландия Италия Косово Латвия Литва Люксембург Македония Мальта Средний Восток Молдова Монако Черногория Нидерланды Норвегия Польша Португалия Румыния Российская Федерация Сербия Словакия Словения Испания Швеция Швейцария Турция Украина Великобритания Остальной мир

Язык

404: Не найдено

Поиск

en

Нынешняя страна

locale-switch.